Древнее зло - страница 5

Ритуальная комната наполнялась звуками: треск свечей, шёпот ветра, что проникал сквозь щели в стенах, принося с собой запах сырости и гниющих листьев, и низкий, резонирующий гул "Зеркала миров", оживающего под её властью. Пол под ногами был ледяным, выложенным плитами, на которых виднелись пятна засохшей крови – следы прошлых жертв, чьи жизни были принесены во имя силы, что дремала в этих стенах. С потолка свисали цепи, ржавые и тяжёлые, покачиваясь в такт невидимому ритму, их звенья тихо позвякивали, добавляя зловещую мелодию к происходящему. В углу залы стояла фигура в плаще – немой слуга по имени Ксавир, чьё лицо скрывала маска из белёной кожи, натянутая так туго, что казалась второй кожей. Его руки дрожали, держа поднос с травами и порошками – серыми, зелёными, красными, – от которых исходил едкий запах, щекотавший ноздри. Он не смел вмешиваться, его присутствие было лишь тенью, частью ритуала, но его страх ощущался в воздухе, как слабый ток.

Телисента привязала Морвуса к плите, затягивая верёвки так туго, что они врезались в его кожу, оставляя красные полосы, которые тут же начали набухать. Он выгнулся, издав низкий стон, полный боли и странного удовольствия, и она наклонилась к нему, её длинные волосы упали на его лицо, а губы почти коснулись его уха, дыхание обожгло его кожу.

– Ты готов отдать своё тело? – прошептала она, её голос был мягким, как шёлк, и острым, как лезвие кинжала, что она держала в руке.

– Да, – выдохнул он, закрыв глаза, его голос дрожал от напряжения. – Возьми меня, госпожа.

Она выпрямилась, подняла кинжал над головой, и её тень упала на плиту, длинная и изломанная в свете свечей. Она начала читать заклинание, слова лились из её уст, тяжёлые и мрачные, словно камни, падающие в бездонную пропасть:

– "Кровь Валиана, плоть Морвуса, тень Зеркала миров! Векхар астум, саргис вельда! Разорви нити судьбы, свяжи их души в огне!"

С каждым словом она двигалась, её тело изгибалось в танце, полном похоти, силы и древней магии. Она оседлала Морвуса, её бёдра плотно прижались к его телу, а руки скользили по его груди, оставляя кровавые следы от ногтей, что впивались в кожу, как когти хищника. Он дёрнулся под ней, верёвки скрипели, врезаясь глубже, а его стоны смешивались с её голосом, создавая жуткую гармонию. Зеркало над ними задрожало, его поверхность покрылась рябью, и отражение сменилось – теперь там был Валиан, спящий в своём дворце, окружённый белыми простынями и мягким светом свечей. Его лицо было спокойным, невинным, он не подозревал, что его судьба уже принадлежит тьме, что тянула к нему свои нити.

Телисента вонзила кинжал в воздух над Морвусом, и из лезвия вырвалась струя чёрного дыма, густого и маслянистого, что обвивал их тела, словно змеи. Она наклонилась, её губы нашли его, и поцелуй стал частью ритуала – жадный, глубокий, пропитанный кровью, что стекала из её прокушенной губы, смешиваясь с его дыханием. Заклинание продолжалось, её голос становился громче, проникая в самые кости:

– "Дыхание Ксавира, цепи Даркхейма, воск свечей! Таргус морте, вельхар сарна! Пусть сознание течёт, как река в бездну!"

Комната задрожала, стены затряслись, будто под ударами невидимого молота, свечи вспыхнули ярче, их пламя стало почти чёрным, и Морвус закричал – не от боли, а от наслаждения, смешанного с ужасом, что разрывал его изнутри. Его тело напряглось, мышцы свело судорогой, вены вздулись под кожей, а глаза закатились, показав белки, блестящие в полумраке. Телисента двигалась быстрее, её ногти впились в его плечи, оставляя глубокие кровавые борозды, из которых сочилась алая кровь, стекая на плиту и смешиваясь с воском. Зеркало треснуло с оглушительным звоном, осколки зависли в воздухе, отражая тысячи искажённых лиц, и в этот момент их сознания столкнулись: душа Валиана, чистая и яркая, как утренний свет, была вырвана из его тела и брошена в Морвуса, а дух Морвуса, тёмный и изломанный, как буря, занял место принца, оскверняя его невинность.