– Двух врагов я принес в жертву теням братьев, – закричал Гораций, – а третьего я приношу в жертву, чтобы римляне всегда повелевали альбанцами!
С этими словами он сверху вниз вонзил меч в шею противника и в знак своей победы сразу снял с убитого доспехи, которые стали его трофеем.
Альбанцы сдержали свое слово и сложили оружие, признав власть Рима. Погибшие были с почетом похоронены на месте гибели, и римская армия отправилась домой. Во главе армии шел Гораций, а друзья несли за ним одетые на высокие шесты доспехи убитых Куриациев.
Гонцы уже известили горожан о победе, и римляне вышли встречать победителей. Вместе с другими нарядно одетыми жителям перед городскими воротами стояла и сестра Горациев. Ей уже рассказали о бое, но она все еще отказывалась верить в произошедшее. Но вот, поднимая над дорогой клубы пыли, показалось войско.
Выбежав вперед, девушка стала всматриваться в реющие над братом доспехи и, наконец, узнав плащ, который сама вышила для жениха, взвыла и упала на колени в придорожную пыль. В знак траура она распустила волосы и с плачем звала погибшего жениха.
Гораций, оскорбленный таким поведением сестры, бросил ей:
– Не позорь нас! Закрой рот и иди домой!
– Убийца! – завопила та в ответ.
Черная злость поднялась из глубин души и пеленой застелила глаза Горация. Выхватив из ножен меч, которым он сегодня завоевал победу для Рима, юноша по рукоять всадил клинок в грудь сестре.
– Иди отсюда к своему жениху! Ты, собака, забывшая о павших братьях, забывшая об отечестве!
Так и не ставшая женой девица замолчала и удивленно посмотрела на торчащее из груди оружие.
– Иду! – произнесла она и, обмякнув, упала на дорогу, словно груда тряпья.
Радостно гомонившая толпа мгновенно затихла, пораженная зрелищем убийства.
Обведя взглядом притихших земляков, Гораций пообещал:
– Так погибнет всякая римлянка, которая будет оплакивать врага!
Гораций был уверен в своей правоте, но по закону он был виноват. Так что героя схватили и привели на суд к царю. Вина юноши была абсолютно полной, и за такое дело его ждала смерть, ведь пролив кровь, он присвоил себе право судить и казнить, которое принадлежало только царю и государству.
Однако Тулл Гостилий не желал смерти хорошего воина и поэтому отказался выносить смертный приговор. Вместо этого он созвал народное собрание и передал дело Горация на рассмотрение двум судьям-дуумвирам, выбранным из числа патрициев. Хитрость этого решения была в том, что царский приговор нельзя было отменить, а вот решение дуумвиров подсудимый мог обжаловать, обратившись с апелляцией к народному собранию6. Царь не сомневался, что народ простит героя, избавившего Рим от угрозы со стороны Альба Лонги.
Так и произошло. Когда судьи вынесли смертный приговор, Гораций подняв руку заявил:
– Я апеллирую!
Теперь народное собрание должно было решить, кто прав – судьи или обвиняемый. Каждый гражданин мог высказаться, и этим правом воспользовался Публий Гораций, отец подсудимого.
– Квириты! Моя дочь своим поведением заслужила смерти. Если бы мой сын не нанес этот удар, то я сам казнил бы её по праву отцовской власти. Если бы я собственноручно удавил ее, то осудили бы вы меня?
– Конечно, нет! – пожали плечами судьи. – Дети – это собственность отца, и он может делать с ними все, что сочтет нужным!
– Так считайте, что сын выполнил мой приказ и поэтому невиновен!
– Виновен! Он убивал по собственному желанию! – возразил один из судей.
