Меж тем, выдержав паузу и насладившись изумлением гостя, Алдар Джангарович задал центральный вопрос беседы:
– Так что ж, Тимофей Ильич, согласны ли вы теперь работать со мной?
– В чем же будет заключаться моя работа?
– Нет, мой юный друг, ответить на этот вопрос я смогу лишь получив ваше согласие и честное слово, что вы безусловно обязуетесь хранить все в тайне. Более того, сразу хочу предупредить, что если мы договоримся, вам придется переехать за город и на какое-то время забыть об обществе посторонних лиц.
– Однако…
– Не торопитесь с ответом. Давайте выпьем чаю, а я, тем временем, расскажу вам, с чего началась вся эта история.
Как раз в этот момент дверь открылась и в нее сначала протиснулась лохматая морда Шоно, затем все тело медведеподобной собаки. Следом вошла хозяйка, держа в руках поднос с двумя дымящимися чашками. Пока Юмжана шла к столику, Тимофей глаз не мог оторвать от её ног.
– Спасибо, девочка. А сейчас оставь нас. Мужчинам надо поговорить.
Когда племянница вышла из кабинета (верный пес следом), монгол взял чашку, сделал глоток зеленого чая, пожевал губами, словно пробуя его на вкус. Оставшись, довольным, приступил к делу:
– Тимофей, разреши я так буду обращаться к тебе, все-таки возраст позволяет. Видишь ли, я человек очень и очень не бедный. И я ойрат. Да, да – не бурят, не просто монгол, а именно ойрат. Мой род ведет своё начало от Эрдэни-Батура , тебе, несомненно, знакомо это имя. Лет пятнадцать назад, едва начав неплохо зарабатывать, я стал собирать все предметы, мало-мальски касающиеся истории ойратского народа. Сначала это было оружие и доспехи. Поверьте, мне удалось собрать очень и очень неплохую коллекцию. Когда-нибудь я тебе ее обязательно покажу. Позже я расширил круг своих интересов. Меня все больше и больше увлекала история моего народа. Я стал собирать разнообразные письменные свидетельства о жизни ойратов. Естественно, что более всего меня интересовала история Джунгарского ханства. Я не буду подробно останавливаться на том, что, где и как мне удалось обнаружить. Тебе гораздо важнее знать, что в начале этого года архивариус Бийского краеведческого музея, а я доплачивал ему на всякий случай, обнаружил где-то в закромах хранилища папку с документами. Как уж она попала в музей и почему пылилась в подвале с начала прошлого века, отдельная история. Скорее всего, до революции руки не дошли, а после уж и дела никому до неё не было. Я так даже рад, что не один историк на неё не наткнулся. Так вот, несколько прелюбопытнейших документов оказалось в папочке. Настолько любопытных, что Черниховский, ознакомившись с одним из них, не устоял от соблазна, а уж на что чудак-человек был. Отличный чай, между прочим, зря не пьёшь.
Тимофей взял чашку и сделал глоток. Чай и правда оказался отменным – с легким, чуть вяжущим привкусом.
– Что ж, вы меня очень заинтересовали. Мне хотелось бы узнать некоторые подробности и объем работ, который мне необходимо будет выполнить. Тогда я смогу назвать стоимость своих услуг. Если вы гарантируете, что в мероприятии нет ничего незаконного, я готов подписать договор о неразглашении информации хоть сейчас. Кроме того, как вы верно заметили в письме, в настоящий момент я абсолютно свободен и готов переехать в ваш загородный дом.
Напольные часы неожиданно ожили каким-то неприятным тревожным боем. Тимофей вздрогнул, сказывались подорванные запоем нервы. Батоев вдруг нагнулся и успокаивающе положил руку на плечо молодого ученого. Он улыбался, морщинки собрались вокруг отеческих глаз, зрачки расширились, поглощая в себе Тимофея. Когда часы отбили одиннадцать ударов и успокоились, Батоев сказал:
