Борьба с собственной памятью обессилила меня, и я вновь провалился в забытье, но уже с чувством победителя над собой. Новый раунд осознанности пришелся на ночь. За окном было темно, а сквозь трепещущие легкие занавески, которые, как я помнил, мне когда-то давно подарила одна румянощекая девица, что страстно провожала меня в дальний путь, когда я покидал Винтори, я мог видеть звезды. Я мог видеть! Это событие придало мне сил, и я с кряхтением, словно старый дед, немного приподнялся из лежачего положения и даже попытался сесть. В боку противно заныло, а я почувствовал, что был крепко перевязан поперек груди бинтами, что говорило мне о том, что давеча, в правом боку хрустнуло мое собственное ребро, а возможно и не одно. Пораскинув мозгами, я решил не вставать.
«Где же мой Сэм, когда он так нужен?» – Подумалось мне, и я вновь погрузился в тяжелый, полуобморочный, но уже целительный сон.
Солнце светило на меня уже некоторое время, но я не открывал глаз. Я размышлял, приснилось мне или нет, что я видел звезды? Я теперь хорошо помнил, как слепнул, и как даже собственные слезы обжигали мне веки, кипящими дорожками скатываясь по щекам, которые от этого щипались и горели, словно я засунул лицо в костер. Но Первородный Огонь – это вам не костер, а кое-что гораздо страшнее. Он способен насквозь прожигать латы, а от его пламени не может защитить ни один из известных людям, даже гномий, самый тугоплавкий сплав. Я недавно стоял перед горящим таким огнем Узором, а в шаге от меня был один из эпицентров этого жара. Как я сам не сгорел? Вопросы роились во мне, а я отделял их друг от друга, раскладывая по полкам для дальнейшего осмысления. В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, сразу вошли.
– Я вижу, ты наконец-то пробудился? – Звонкий голос моего старого знакомого заставил меня все же открыть глаза и оторваться от тягостных дум.
– Родерик, это ты? – Я с усилием сфокусировал зрение и увидал его довольную, пышащую здоровьем физиономию.
– Ну слава Восьмерым, очнулся, наконец! – Родерик растянул губы в оскале, и хотел было хлопнуть меня по плечу, как в старые и добрые времена, но в последний момент удержался от столь опрометчивого, для моего здоровья действия.
– Еще ночью, но подумав немного, решил еще поспать! – Ответил я, старательно откашливаясь на пол чем-то не совсем прозрачным.
– Напугал ты нас изрядно, надо признаться. Мы с мужиками ходили на уток, помнишь еще наших чернушек? – Он не дал мне ответить и тут же продолжил. – Не успели мы набить и пару корзин, как видим, как из болот, в нашу сторону кто-то ползет. Я сперва подумал, что это болотник, один из тех недобитков, что еще встречаются время от времени в наших краях, даже прицелился в него из лука, но затем увидел, что это ты! Хотя признать тебя мне удалось далеко не сразу, уж больно сильно ты перемазался в болотной грязи. Мы дотащили тебя до деревни на твоем же плаще, потому что один из наших разглядел, что ты сильно изранен и не рискнул брать тебя себе на загривок, чтобы не повредить тебе еще чего-нибудь. Как потом оказалось: у тебя два ребра сломано, ожоги на руках и лице, да и что-то там еще, доктор тебе точнее расскажет.
Родерик всё болтал, а я понемногу ощупывал себя, силясь определить то, о чем говорил сын старосты и мой соратник по битве, что я много лет назад с ним провел, будучи еще штатным магом этой деревни, после распределения Школы. Лицо мое, судя по ощупыванию, было все в ожогах, а веки и вовсе пузырились, лишившись волос. На тыльной стороне рук и запястьях я тоже увидел свежие запекшиеся корки, намазанные чем-то поверх. Одновременно я вспоминал те дни, что всколыхнул в моей памяти Родерик. Как давно это всё было, и как мелки сейчас казались мне все эти давние совместные с ним дела, которыми я когда-то даже гордился.
