Густав несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, и вернулся назад.
– Что тебе сказал наш Тидо-Ловкий?
– Он попросил меня помочь в одном деле, но не хочет трубить о нём на весь мир, и будет ждать меня на исходе ночи в своём доме.
– У него что-то случилось?
– Что у него может случиться, кроме глупостей, которые они с Анхен наговорят друг другу? Наверное, я вернусь на следующий день. Какой красивый у тебя перстень! Раньше я не видел его.
– Обними меня, тогда я признаюсь, кто мне его подарил. О! А-а-а… Это кольцо с камнем моих предков, оно… а-а-а… досталось мне от матери… я… а-а-а… не надевала его потому, что дала себе зарок, что достану его из свадебного сундука только тогда, когда почувствую, что счастлива. Густ! Ты сведёшь меня с ума… мне надо было надеть его сто лет назад… любимый…
– И никогда не снимать. Флора, мне необходимо навестить матушку и повидать Лепольдта, если он ещё не умчался к своей Айрин.
– Возвращайся скорее.
– И свеча не успеет догореть. А ты пока поговори с Бертой, какие вещи собрать в Аугсбург, она будет рада. Когда я вернусь от Ловкача, мне предстоит охота, а сразу после неё мы отправимся в путь.
– Хорошо милый.
Густав вышел и притворил за собой дверь. Он был должен предупредить мать о своём отъезде в Аугсбург перед возвращением отца.
* * *
Наступила долгожданная суббота. Я провалялся в номере весь день и в шестом часу при полном параде отправился встречать Хельгу.
– Здравствуй. Тебя не узнать, – сказала она.
– Привет. Это потому, что я без шляпы и рюкзака. У нас ещё уйма времени, можем не спешить.
– Я пойду, переоденусь. Мне нужно полчаса.
– Давай, увидимся здесь же, у кафе, а я пока прогуляюсь.
За эти полчаса я обошёл церковь, попетлял по кварталам и вернулся к кафе «Вулкан». Церковь находилась в нескольких шагах от крайних столиков кафе, и у меня не было сомнений, что по этой площади, Мюнстерплац, которая притягивала меня, как магнитом, не раз ходили и Густав, и Флора, и Тидо-Ловкач.
На Хельге было изумительное вечернее платье до колен и светлый плащ.
– Ты очень красива, даже слишком.
– Спасибо. А мне кажется, что слишком красив ты.
– Договорились.
Мы, не торопясь, подошли к заведению. В вестибюле нас встретил солидного вида метрдотель и провёл вглубь зала. Наш столик находился у стены, в нужном удалении от возвышения для музыкантов. Ресторан «Ландхауз Леффель» был заполнен меньше, чем на четверть, и сиял неброской роскошью. С нашего места была видна большая часть зала, нас же могли видеть не все.
– Здесь очень уютно, Алекс.
Подошёл официант, улыбчивый и корректный.
– Herr Ober, geben Sie bitter die Speisekarte4, – обратилась к нему Хельга.
– Дай-ка мне карту вин, пока изучаешь меню, – попросил я, когда его принесли. – Выбирать и заказывать будешь ты, ладно? Мне как-то неловко тыкать пальцем в названия блюд.
– Хорошо. На обед немцы обычно заказывают одно блюдо, а суп – половина посетителей.
– У нас ужин. Мы не ограничены обеденным перерывом.
– Тогда слушай. Есть телятина, свинина с колбасками, тушёное мясо. Так… Fisch5… Pilze6…
– Салат и грибы ещё не забудь. А сладкое? С детства не люблю слово «дессерт».
– Фруктовый торт с ромовой пропиткой, слоёный торт и мороженое.
– Отлично, заказывай. Что берём, Wein7 или Sekt8?
– Вино. Лучше вот это. И воду без газа.
Я поискал глазами официанта, он подошёл и принял заказ, что-то сказав Хельге.
– Что он сказал? Его комплимент приятнее, чем мой?
