– Можно, я буду называть вас Стивом? – быстро спросил мужчина в чёрном худи, проигнорировав дружелюбно протянутую ладонь, опустил глаза и схватился пальцами за капюшон, будто снова хотел укрыться в его спасительной глубине..
– Стивом? Можно… Если вам так удобнее… Но почему именно Стивом?
– Вы похожи на Джобса, как две капли воды. Только очков не хватает… – мужчина сделал несколько глубоких вдохов и вытер рукавом испарину на лбу. – Великий Джобс…
– Я не замечал особого сходства, разве что любовь к джинсам и водолазкам. Договорились, называйте меня Стив. А как мне обращаться к вам? Леонард?
– Леон. Леонардом меня звала только мама. Странная была женщина, – Леон закатил глаза. – Большая почитательница таланта да Винчи… А я не оправдал её надежд.
– Красивое имя. Леонард.
– Леон мне нравится больше. Как тот киллер из фильма Бессона. А она… Алиса… Была моей маленькой Матильдой, – Леон замолчал и закрыл ладонями лицо. Тяжёлая тишина снова заполнила кабинет.
– Расскажите о ней.
– Она ушла в понедельник… Тринадцатого марта… – Леон едва смог выдавить эти слова и затем опустил глаза. Его плечи мелко затряслись. Он плакал тихо, без единого звука. Так плачут те, чьё горе уже выело всю их душу.
– Она взяла мешки с мусором… Один с пластиком… Другой с бумагой… – Леон говорил очень медленно, словно его речь поставили на тормоз. – Ночью сортированный мусор забирает машина… Мусор всегда выносил я… Но тот день жутко меня вымотал. Я просил её оставить мусор на балконе… – Леон поднял глаза на Стива. – Я просил её… Оставить… Этот грёбанный мусор на балконе… Вы мне верите?
– Конечно, верю.
– Она ушла с этими долбанными мешками. В тёплой розовой пижаме… С кроличьими ушами на капюшоне, – слова стали быстрее срываться с губ Леона, как будто он отпустил тормоз и начал разгон. – Я подарил ей эту пижаму на Рождество. Она любит дурацкие шмотки. У неё полный шкаф такой несуразицы!
Уголки его губ чуть поднялись, но подобие улыбки быстро исчезло с измученного лица.
– Она любит или она любила? В каком времени мне говорить о ней?! – закричал Леон. – Господи! Дай мне знать, что с ней случилось! Где она? Живая или мёртвая?
– Если вам хочется кричать – кричите!
– Как же я виноват! Господи! Мусор всегда выносил я! А в тот раз…
– Вы не виноваты. Вам нужно это понять.
– Стив, мне нужно признаться вам в чём-то страшном. – Леон перешёл на шёпот, немного подался вперёд и оглянулся на дверь, словно хотел убедиться, что их не подслушивают. – Если бы её… Алису… Нашли мёртвой, то я бы обрадовался.
Психолог молчал, не отводя взгляда.
– Вот, видите, вам и сказать нечего. Я виноват. И вы тоже так считаете. – Леон резким движением накинул на голову капюшон худи.
Минутная стрелка обогнула круг, глухим боем часов известив об окончании мучений Леона. Он тут же вскочил и, не попрощавшись, бросился к выходу.
– Жду вас на следующей неделе!
– Да пошёл ты! – сквозь зубы процедил Леон и изо всех сил хлопнул дверью.
Он быстро шёл по припорошенной редким снегом улице, порой переходя на бег, подгоняемый единственным желанием, как можно скорее добраться домой и закрыться на все замки от этого мира. Мира, в котором средь бела дня пропадали люди. Из-под капюшона Леон старался смотреть только вниз, на грязно-серый асфальт. Ведь, как только он поднимал глаза, среди прохожих ему мерещилась Алиса, в розовой тёплой пижаме с кроличьими ушами, и становилось трудно дышать. Сердце отбойным молотком громыхало в груди, вместе с кровью разгоняя по телу нестерпимую тяжесть вины.
