Друзья и герои - страница 28

– Вот как, – неуверенно протянул Пинкроуз.

Он собирался что-то сказать, когда в дверь снова постучали, и Грейси радостно объявил:

– Майор, наконец-то!

Дверь приоткрылась, в нее просунулась рука и помахала всем собравшимся. Вслед за ней появилась голова. Широко улыбаясь, майор Куксон поинтересовался комически тоненьким голоском:

– Можно войти?

– Входите же, входите, дорогой мой! – воскликнул Грейси.

Майор принес с собой несколько нарядно упакованных свертков, которые разложил на столике рядом с Грейси.

– Немного лакомств, – сказал он, после чего сделал шаг назад и принялся нежно разглядывать лежащего. – Как мы себя чувствуем?

– Ох уж эти противные итальянцы, – капризно протянул Грейси. – Я так переживаю!

– Не переживайте. Вам не из-за чего переживать. Оставьте эти волнения своим друзьям.

Куксон оказался мужчиной средних лет и среднего роста, с изящным, но непримечательным лицом; его аккуратный темный костюм был застегнут на все пуговицы. Он держался очень скованно. Некоторое время он стоял, сцепив руки, после чего изящно присел на стул и промокнул нос туго скатанным платком.

Арчи Каллард соскочил с кровати, охваченный неожиданным приливом энергии, подбежал к столу и принялся разглядывать и обнюхивать свертки.

– Гадкий мальчишка! – Майор с неожиданной силой шлепнул Арчи, и тот отскочил в сторону, словно танцор балета. Грейси захихикал.

Этих троих, очевидно, объединяло нечто, о чем не принято было говорить на публике. Пинкроуз с озадаченным видом наблюдал за ними, но самым посторонним здесь казался Бен Фиппс.

Грейси желал узнать, что происходило на вечеринке, на которой задержался майор. Пока они с Куксоном и Каллардом беседовали, Фиппс несколько раз пытался присоединиться к их разговору, но всякий раз на него не обращали внимания. Однако это лишь раззадорило его, и он стал говорить слишком много и слишком громко. Остальные смотрели на него утомленно.

Гарриет смущало поведение Фиппса; она начала понимать, что его чрезмерно правильная речь и слишком большие очки были лишь маской, под которой скрывался ничем не примечательный человек. Похоже было, что он сражается с нестабильностью, происходящей от безденежья, и принадлежит к тем, кто вечно требует от жизни больше, чем она может им дать.

Майор начал разворачивать свертки.

– Я решил, что, поскольку приду сюда только к ужину, нам всем приятно будет немного перекусить.

– Какая чудесная идея! – воскликнул Грейси.

Он не потрудился представить Принглов Куксону, и они поняли, что им пора уходить. Когда они встали, Грейси поторопил их улыбкой.

– Обязательно приходите еще, – сказал он.

Когда они выходили из комнаты, оставшиеся продолжали распаковывать свертки.

Где-то внизу прозвучал гонг к ужину. Пусть еда в Академии была невкусной, свет – тусклым, а комнаты – бедно обставленными, но Гарриет была бы счастлива укрыться тут – стать частью общества, получать еду, компанию, защиту.

На улицах было темно. Власти запретили включать освещение. Принглы, держась за руки, пробирались во мраке по неровным мостовым незнакомых улиц. Гай, который в такой темноте почти ничего не видел, вскоре упал со ступеней и вскрикнул от боли.

– Чертов Дубедат! – гневно воскликнула Гарриет, и Гай рассмеялся:

– Он не виноват, что в городе нет света.

– Нет, но зато виноват во многом другом. Интересно, что он наговорил про тебя Грейси.

– Мне тоже интересно, но какая разница? Дубедат мечтал быть не просто учителем. Он спрашивал меня, можно ли ему читать лекции. Я отказал. Видимо, его гордость была задета.