В этом жесте было все: и протест против мнения большинства, и стремление показать, что она, Лика, совсем не такая, как другие, и утверждение своей самостоятельности, и осуждение матери.
Анатолий был самолюбив, как и большинство молодых людей. Встретив такое враждебное отношение к себе попутчиков, он ни за что не стал бы добиваться их расположения. Но девушка смотрела на него с таким искренним доброжелательством, без малейшего намека на оскорбительную жалость, смотрела так открыто и прямо! Он поспешно вскочил, задев плечом верхнюю полку, и порывисто сжал девичью руку. Ведь это была рука первого человека «на воле», протянутая ему в знак доверия. И он постарался вложить в рукопожатие и во взгляд всю силу своей благодарности.
– Анатолий Русаков, – четко назвался он, глядя в большие карие глаза этой смуглой стройной девушки. Он стоял, не выпуская ее руки, и вопросительно смотрел на Агнию Львовну. Та подчеркнуто резко отвернулась к окну. Девушка искоса взглянула на мать и сердито сжала пухлые, почти ребячьи губы.
– Лика – это Елена. Елена Троицкая, – добавила она, отнимая руку, и, чтобы сгладить неловкость, заговорила быстро, почти скороговоркой: – Вы были в Крыму? Не были! Ах, как там хорошо, изумительно! Море синее-синее, как на детской картинке. А кругом зеленые горы и серые скалы. И внизу, у моря, золотая полосочка пляжа. Я в первый же день обгорела на солнце, и мама три дня мазала меня кислым молоком и не позволяла выходить. Но потом я наверстала. Видите, как загорела?
Девушка приподняла темно-золотистые обнаженные руки.
«Красивые руки», – подумал Анатолий, но сказал:
– Красивый загар!
Лика принялась рассказывать о походах и поездках по Крыму – о вершине Четырдага, где их застал туман, об олене в заповеднике, о летучих мышах в пещерах и о ядовитых сколопендрах.
– Нет, вы обязательно побывайте в Крыму!
– Клянусь! – с шутливой торжественностью провозгласил Анатолий и усмехнулся чуть снисходительной улыбкой взрослого, порядком уставшего человека, странно мелькнувшей на его мальчишеском лице.
– Вы чего посмеиваетесь? Я серьезно говорю! – горячилась Лика. – Лучше всего начать с поездки на теплоходе «Россия», от Одессы до Ялты. Почему вы улыбаетесь?
– Почему я улыбаюсь? – переспросил юноша. – Да так… Вот вы говорите: «Крым, море, горы, теплоход…» Сами радуетесь и обязательно хотите, чтобы все люди кругом также радовались. Вы… ну, в общем, славная, очень хорошего людям хотите…
– Приятно слышать! Вы, оказывается, мастер на комплименты. Поздравляю! – Девушка кокетливо поправила волосы.
Анатолий смешался, насупился и с нарочитой грубоватостью пробасил:
– Где уж нам, виноватым да сероватым, деликатесы разводить… Значит, на теплоходе «Россия» вдоль Крыма путешествовать советуете? Только у меня на это монет нет, да и некогда. У меня делов, – он так и сказал «делов», – полон рот.
Теперь Лика смутилась так, что даже сквозь плотный коричневый загар пробился румянец и залил все ее лицо и тонкую шею. Она взлохматила только что охорошенную головку и, не зная, что сказать, пробормотала:
– У моих друзей-студентов тоже было маловато денег, они по туристским путевкам поехали… А я… я в Крыму не бездельничала, я собирала образцы окаменелостей из юрских отложений…
– Вы студентка? – миролюбиво спросил Анатолий после минутной паузы.
– Я выдержала экзамены в МГУ, – обрадовалась Лика. – Мы будем заниматься в новом здании на Ленинских горах. Вы там были?
