Постойте-ка. Она что же, ректор?!
– Ты ведь не думаешь, что я поверю… – снова начал Пресинваль.
– Мне плевать, – ответила честно.
– Мили, имей совесть! – продолжал рычать опекун. – Или хотя бы о приличиях вспомни. Я спускаю тебе хамство наедине, но при посторонних изволь проявлять хотя бы видимость уважения!
Посторонних, к слову, помимо ректора было еще трое: две женщины, совсем молоденькая и постарше, и пожилой мужчина с ухоженной бородкой. Но меня в тот момент они не интересовали.
– Невозможно проявить то, чего нет! – бросила вызывающе. – А лицемерить, уж извините, я не привыкла.
– Останешься без вещей и карманных денег, – неожиданно ровно произнес мой мучитель.
Угроза подействовала. Изнутри меня будто огнем обдало.
Мамочка, как ты могла подложить единственной дочери такую свинью?!
Но какой-то бунтарский ветерок затушил пламя и, вместо того чтобы смиренно склонить голову, заставил гневно шипеть и отстаивать свою правоту.
– Меня похитили, напугали до смерти, собирались вымогать выкуп. Прости, что сбежала и сэкономила тебе кругленькую сумму! И за то, что осталась жива и не даю дорваться до маминого состояния, тоже прости… – Говорить дальше было тяжело, слезы почему-то жгли глаза.
– Несносная девчонка, ты сама не понимаешь, какую чушь несешь, – простонал Маркус и потер ладонями осунувшееся лицо.
Я хотела ответить, но меня опередили.
– Хватит, – мягко оборвала наши пререкания ректор. – Маркус, девочка говорит чистую правду.
– Осторожно, Эдитта, эта девчонка – сущий бесенок, – предупредил Пресинваль, исподлобья поглядывая на меня.
– Она устала, напугана, но пытается не показывать виду, – по-доброму улыбнулась ректор. – К тому же я интуитивно чувствую, если мне врут.
Надо же, какие они тут все добренькие… Просто противно.
Опекун сдался, но от меня не отстали. Сначала было короткое знакомство, из которого я узнала, что в кабинете, помимо ректора, Эдитты Сораль, сидят преподаватели по светлой магии, перемещениям и лекарскому мастерству. Затем начался допрос. Меня спрашивали о разбойниках, куда вели, как выглядели, что говорили. Враждебности, как Таис, никто не проявлял, так что врать было особенно неприятно. Ненавижу это дело! Но против клятвы не пойдешь, вот и пришлось как-то изворачиваться. Повезло еще, что у них уже был рассказ воспитательницы Таис, так что мне пришлось добавить совсем немного: что лица и фигуры похитителей закрывали заговоренные плащи с капюшонами и что моя магия опять взбунтовалась, я что-то там взорвала, все перепугались, а я сбежала.
Вроде поверили.
– Трин! – громко позвала ректор и позвонила в серебряный колокольчик.
Понятия не имею, в чем здесь магия, но воспитатель появился на пороге через минуту. Он явно не стоял под дверью. Тогда как услышал?
– Звали, госпожа Сораль?
– Да, – она чуть склонила голову. – С Мили мы закончили. Пришли сюда Витторию.
Он тут же исчез, а вскоре в дверь опять постучали.
Получив позволение, на пороге возникла девушка чуть старше меня, немного крупнее, в форменном платье и с нелепыми кучеряшками пшеничного цвета. Я оценила надменное выражение лица, плотно сжатые губки и презрительно фыркнула. Надо же, какие мы важные!
– Госпожа ректор?
– Вита, познакомься, это наша новая ученица, Милиан Бладерс, – Эдитта кивнула в мою сторону и покровительственно улыбнулась. – Отведи ее в комнату к Летте и Кирель, а потом позаботься, чтобы ей выдали форму, учебники и расписание.
