Жена пошла доставать, а он вдогонку говорил, тряся от боли головой.
– У них, видишь, порядки теперь новые – полисы им давай. Сто лет жили – и ничего не нужно было: есть карточка – и есть. У-ух, леший… Бегом, бегом, у меня времени нет, записали на полдвенадцатого. Ну что ты там – нашла?
– Нашла. – Жена вышла с паспортом. Михаил выхватил паспорт, раскрыл – полис был на месте. – Миш. Погоди.
– Чего годить? А?
– А у тебя ж полис-то московский.
– Ну да, на работе, когда оформляли, дали.
– Так он, может, у нас будет недействительный.
– Как это? Ты что? Это ж документ! Страна у нас что – не одна, что ли?
– Документ-то документ, но он, кажется, по месту жительства только. Будет тебе «страна».
– Да брось ты! Некогда мне разговаривать. Все. Время вышло. – И он выскочил. Жена с крыльца вдогонку кричала:
– Миш! У Елисеевых дочь приезжала из Москвы – так ее не приняли. Мне Вера говорила.
– А! Ладно тебе! Я ж с острой болью! – И с места дал «по газам».
Пока ехал, боль все стучала, будто изнутри долбила голову, но ему уже некогда было думать о ней – главное успеть. У въезда в райцентр гаишник махнул палкой.
– От ведь, как назло! – тормозил Михаил и уже доставал документы. – Еще прицепится за что-то. Земляк! – лишь открыв дверь, крикнул подходившему гаишнику. – Видишь – ремень на мне, не пью два года. Я в поликлинику, у меня на полдвенадцатого – зуб вырвать!
Гаишник подошел не спеша, чуть приподняв руку, пробурчал:
– Сержант Морев. Ваши документы.
Михаил сунул права.
– Та-а-к. А…
– Страховка – вот она! – предупредил Михаил. Гаишник рассматривал каждую бумажку, крутил ее и вслед за ней и голову.
– Зуб у меня, я в поликлинику…
Сержант сложил документы, чтобы отдать их, но заглянул в машину:
– А это что у вас? – И он показал на заднее стекло, на котором Михаил зачем-то прикрепил плакатик с портретом президента.
– Это? – Михаил обернулся. – А это президент. Наш.
Сержант замялся:
– А… Он вам обзору не мешает?
– Кто? Президент? Пока нет.
Сержант подумал, повертел головой, оглядывая салон, потом выпрямился, протянул документы и нехотя козырнул:
– Поосторожнее…
– Вас понял! Вот так-то, – уже весело сказал Михаил, глядя в зеркало на удалявшегося сержанта.
У поликлиники глянул на часы. Оставалось еще две минуты. «Успел! – Он влетел в поликлинику. У окошка, держась рукой за щеку, стояла тетка. – Хоть тут-то повезло». Кинулся перед очередью к окошку регистратуры.
– Дочка, вот полис. Еще две минуты.
Девушка глянула на часы, взяла приготовленный талончик, перевернула полис.
– Вам его где выдавали?
– Как где? На работе.
– А вы в Москве работаете?
– Да. У нас же, как совхоз разогнали, работы нет уже четыре года. Ездим вахтой – две недели стройка, две недели дома.
– Нет. – Девушка положила полис на стойку. – Полис действует только по месту жительства. – И протянула талончик тетке: – Идите в четвертый кабинет.
– Это где?
– Второй этаж направо.
Тетка пошла, и Михаил все смотрел ей вслед, пока она не повернула.
– Девушка?
– Да. Что вам неясно?
– У меня ж челюсть сейчас разорвется. Я для чего мотался туда-сюда? Чего ж тут вы понапридумывали с этими бумажками?
– Кто придумал – я? Вон инструкция о правилах приема в поликлинику на стенке. Почитайте.
– Да чего мне читать-то! Мне не читать надо, а… У меня – зуб! – зуб, действительно, так ныл – до слез.
Он понял: спорь, кричи тут, хоть оборись – все бесполезно. Жизнь так поменялась, что он за ней не уследил. Теперь, хоть болей, хоть помирай – никому дела нет до простого человека. Даже лезь ты сейчас на стенку – ничего не поможет. Есть даже инструкция. И он, стараясь быть спокойным, спросил в окошко:
