Дух Реки. Река как Жизнь. Добрая сказка для взрослых. Книга первая - страница 22

А юная нимфа, горестно и громко всхлипывая, с упорством маленького бульдозера, непрестанно продолжала карабкаться через толстые стволы поваленных деревьев, вытаскивать отяжелевшие ноги в намокших ботинках из трясины лесных болотцев, отмахиваться от надоевшего писка комаров и нудных мошек, преследующих ее плотной пеленой и постоянно мелькающих перед глазами. Темные очки могли бы хоть немного облегчить ситуацию, но день клонился к закату, и в лесной чаще солнечный свет уже переставал быть надежным источником освещения.

Девочка, не сбавляя динамичного хода, и, так же полна решимости, продолжала упорно двигаться сквозь таежную чащу. Куда? Она не знала. Просто не думала об этом! И все! Даже не за-ду-мы-ва-лась… Даже и мысли такой не возникло… Только бы уйти! Подальше и навсегда! И никого больше не видеть! Никогда! Только бы избавиться от той невыносимой, как шевелящийся клубок колючей проволоки, боли, которая скользкой змеей вползла в юное сердце и ядовитым огнем разъедала истерзанную душу.

Одинокий маленький человечек в лесной глуши, в таежной чаще. Горькие соленые слезы застилали опухшие красные глаза, тяжелые ботинки разбухли от болотной глинистой жижи, светлые волосы, заплетенные с утра в косу, цеплялись за все тонкие веточки и корявые сучочки, превратившись в неопрятного вида мочалку. А убитая горем девочка ничего не замечала, ничего не чувствовала, кроме острой обиды, горького горя и полнейшего разочарования. Во всем живом. Шла все дальше и дальше, карабкалась в глухую тайгу все упорнее и упорнее. Пытаясь уйти от себя. От своей боли. От своего горя.

Сумерки быстрее приходят в лесную чащу, намного быстрее нежели на открытое место. Особенно, если подобная лесная чаща окружена сопками, пусть даже и не слишком высокими. Казалось бы, недавно только полдень был, но вот прошло всего несколько часов и темнота неспешно, но основательно, начинает уплотняться, концентрироваться, как будто ночной художник тонкими нитями, мазок за мазком, наносит темно-фиолетовую краску на светлый холст.

Когда она опомнилась и пришла в себя, сумерки стали уже достаточно густыми, а цель похода, конечная цель, так и не обозначена. Девушка резко остановилась, включила отключенный ранее разум, но это уже не помогло: и вперед, и назад, и слева, и в право – кругом одна сплошная тайга. Куда идти… Как поступить. Что делать? Что дальше?

Мелькнуло всего лишь несколько мгновений, как в израненном душевными страданиями сердце девушки не осталось и следа от прежнего горя и былой обиды. Там надежно обосновался СТРАХ, захватив все полностью. Без остатка. Чувство самосохранения, очнувшись от долгого сна, вдруг встрепенулось и зарыдало от бессилия. Ничего сделать нельзя. Ночью в тайге одной не выжить! На дерево влезть? Нет. В комочек под деревом свернуться, чтобы никто не учуял? Не получится. Девушка, полностью опустошенная, совсем без сил, присела на землю, прислонившись рюкзаком к толстому шершавому стволу, вытянув стройные, гудящие от усталости, ноги в джинсах и мокрых грязных ботинках, и опять горько заплакала, только теперь уже от безнадеги, отчаяния и страха.

Распухшие покрасневшие глаза больше не могли терпеть над собой такого издевательства и бесчинства, нещадно болели и чесались. Она вдруг почувствовала неимоверную усталость, навалившуюся на спину десятками рюкзаков, сотнями, ноги нещадно гудели, колени дрожали мелкой дрожью, руки, все равно исцарапанные колючками, нудно саднили. Никто не успеет ее отыскать… Никто не будет ее искать… Никто не знает, где ее искать… Она сама не знает, где себя искать. Где она? Положение безнадежное.