Толя, проходя по коридору, больно таранул Нихилова в бок, грохнул стол о бетон, вернулся в квартиру, плотно закрыл за собой комнатные двери.
«Вот тебе и работяги!»
Нихилов не сумел даже пошутить по поводу этой нелепой ситуации. Он поторчал минут десять, слыша только своё учащенное дыхание, закрыл дверь, подождал чего-то и медленно побрёл по ступенькам вниз, втайне надеясь, что его еще окликнут.
Спускался, чистосердечно удивлялся самому себе, подозревая, что с ним была разыграна жестокая и обидная шутка.
«Хотя, – почти верно предполагал он, – не могла же она добровольно и зло забыть, что сама лично позвала меня к себе?»
Теперь ему мечталось побыстрее освободиться от этой истории, уйти во что угодно и, может быть, с кем угодно. Он боялся самого себя в этом состоянии, потому что всегда брезговал влипнуть с размаху в какой-нибудь медицинский анекдот.
«Работа и еще раз работа – вот что меня спасёт!» – ускорил он шаг, приводя в должный порядок все закоулки несколько ошарашенного и сбитого с толку сознания.
(Аналитич. порт. сист. «Ж-Д-6» – 1. Правое полуш., уч.31, точ.86, сила съёма 45 крит. ед.)
Ой как бежит! Никогда так не бегал. Легкие засыхают. Сердце по телу пламенем растеклось. Боль и глаз в затылке. И видит этот глаз – погоня!
Кто – кого! Кто – кого!
Не успеют!
Успеют, и тогда!..
Не успеют. Дворами, дворами уходить!
Наперерез! Пока они объезжать будут!
Пока они объезжать будут. Пробежать знакомыми дворами, родными, заскочить в дом. Ключ в дверь – хоп! и запереться. В комнату. В комнате в третьем ящике справа! Сверху третий ящик. Снизу – второй.
Сжечь! Сжечь!
Запереться в туалете. Сжечь. Пусть дверь ломают. Ворвутся, а тлеет, пепел один.
Успею! Бог не допустит! Успею!
Хоп! – и ключ в двери поверну.
Дворами, дворами.
И бежит дворами, вдоль заборов странно высоких-красных. Не было их здесь раньше. Не помнит их. И бежит.
Бежит. Успеть бы. Улицу перескочить, и дом там.
Улицу перескочить. Хоп! ключ повернуть. И пусть видят. Дверь – щёлк и звоните, сколь влезет. Ха-ха-ха! Ой, хо-хо-хо!! Не достанут! Дёрг-подёрг, а огонёк листики долизывает. Накосите-ка!
Накосите, съели дырку от бублика! Хо-хо! Хо-хо!
Ученый теперь, знаю, что делать!
Не пройдут штучки коварные.
Оторвусь! Оторвусь, успею! Обязательно!
Туки-туки-там, улица пустынная. Успеть бы – мысль одна единственная. Нет больше мыслей, и не будет, пусто в голове – смысл жизни в мысли этой. Цель и единственное призвание. Назначение. Рай! Ради нее родился, рос, учился и жил – успеть бы! Огонёк запалить. Чирк и всё! Радости-то, радости! Пусть у них пена на губах. Злоба в глазах. Опарафинились. Пусть!
Успеть бы! Мать, помоги! Отец, помоги! Самое-самое, что родило и подняло меня, помоги!
Не было ничего! Снилось. Не со мной. Не было! В первый раз бегу, в первый раз несчастье горькое, беда невиданная за спиною. Выручать нужно! Обязан!
Выручу! Шёл к этому, рос для этого! Примеров знаю много-много. В них смысл и поддержка, в них спасение от несчастья, от порока, от души…
Ох-ох, где они, хитрые, алчные, расчётливые? Улица! Шаг, еще шаг. Не шаги это, прыжки это! Силы благородные.
Не было порока! Не будет несчастья. Будет огонек и очищение. Запах бумаги. Дымок. Лёгкость будет. Тяжесть уйдет. И смех придет.
В лицо засмеюсь! В глаза их бесцветные – нервно, свободно.
Наравне буду. Спокоен, твёрд и уверен. В себе. В правоте. Оглянусь – и не стыдно! Чисто всё.
