И вот дежурит как-то их самый молодой инженер на пару с одни из старичков. А старичок почистил бензином свою испачканную краской куртку и надумал посушить её в термобарокамере.
Сидит Владислав за рабочим столом, записывает показания приборов и вдруг раздаётся резкий хлопок. Над головой Владислава, едва не задев, пролетает массивная, больше метра в диаметре крышка термобарокамеры. В высоких окнах лаборатории вылетают все стёкла. Всё предусмотрел политически подкованный старичок, но почему-то не подумал о возможном эффекте от скопления бензиновых паров.
Но в социалистическом соревновании лаборатория всё равно победила. В отчёте начальника отдела упоминание об этом случае прозвучало так: «Был у них в этом месяце небольшой кивок вниз. Но зато как быстро и дружно они всё исправили. Молодцы!»
Воспитательной работе в воинских частях в советское время уделялось особое внимание. Обязательные политзанятия раз в неделю с конспектами, с выступлениями. Даже оценки ставили, только что на второй год не оставляли. Начальник политотдела в части второе лицо после командира, если не первое. Во время политзанятий откладывались все самые срочные работы, должны присутствовать все работники. Снабжение политработников, естественно, по высшей категории, с «чёрного хода», машина в личном распоряжении начальника, жена и дочка из нее не вылезали.
А тут вдруг решили провести общее собрание рабочих и служащих, выслушать их пожелания. Сначала, как водится, выступили подготовленные ораторы, доложили о своих трудовых успехах. Предложили задавать вопросы, высказывать, кого что тревожит. Молчание. Потом в дальнем ряду поднялся один из рабочих экспериментальных мастерских:
– Лампочки бы нам ввернуть в коридоре, темно очень, боимся ноги поломать.
– Вы знаете в какой сложной международной обстановке мы сейчас живем? Под направленным дулом пистолета, который в любой момент может выстрелить!
Рабочий сконфуженно сел, все опять замолчали. Какие лампочки! Под дулом же!
Вот и нам сейчас: Сирия, Америка. Какие лампочки!
Сейчас офицеры не так котируются, надо выходить замуж за предпринимателей, а тогда замуж за офицера – самое престижное. Высокая зарплата, обеспеченность жильем, особое снабжение. Ну, не все дожидались, когда нам, наконец, коммунизм построят, торопились сами построить для себя. А наше училище тыла особенно хорошо, все продукты и материалы в их руках, как там армию обеспечит неважно, а жену-то точно сумеет.
В нашей школе дети офицеров выделялись одеждой, ухоженностью. Форма вроде бы одинаковая для всех, но и она может быть разной, и носить её по-разному можно. Косметику не разрешали, но прически у всех тоже разные – у кого две косички, а у кого и модная стрижка. Впрочем, в школе я над этим не очень задумывалась, да и в училище тыла из нашего класса почему-то самые «двоечники», «троечники» пошли, скучно с ними. А на физическом факультете, где я училась, распределение в армию чуть ли не самым позорным считалось, это, значит, совсем голова не работает, только чужие команды выполнять способен.
А тут пришлось вернуться в родной город с ребёнком, и на работу устроиться с моей специальностью кроме как в воинскую часть некуда. Устроилась, работаю. В кабинете, где мне предстоит сидеть восемь женщин и всего один мужчина – офицер, начальник нашей лаборатории. Я училась и работала до этого преимущественно в мужском коллективе, здесь поразило в первый же день. Выходит кто-нибудь за дверь – «шу-шу-шу», обсуждают её, вернулась она – замолчали. Следующая вышла – теперь обсуждается она.
