– У меня болит нога, я не могу дойти до магазина.
– Но к тебе же приходили из соц. службы.
– Им надо триста рублей платить, и они мне всё равно не угодят, мне соседи купят.
– А как же тебе соседи угождают? Да и у них у каждого свои заботы, почему они должны тебя обслуживать?
– Сын приедет недели через две, он поможет.
– Но и две недели надо чем-то питаться.
– Мне мало надо, я трачу на продукты не больше пятисот рублей в неделю.
По её виду этого не скажешь, животик у неё весьма упитанный.
– А на что же ты остальные деньги тратишь?
– На лекарства.
На лекарства она тоже выпрашивает деньги у сына, дочери, Татьяны, Алины. Покупает самые дорогие и жалуется, что они ей не помогают. Плачет, жалеет себя. Но только себя! Татьяна недавно два месяца промучилась со сломанной правой рукой, никто ей помощи не предложил.
Алина рассказывает о планах своей предприимчивой сестрицы. Та полностью отремонтировала и обставила свою квартиру в Санкт-Петербурге, но и от квартиры матери не хочет отказываться. Теперь она предлагает Алине выкупить её долю. Подешевле, конечно, а ещё лучше подарить, ведь у неё же нет денег. А Валентине в СМС, пересылая деньги на цветы, сообщает, материальное положение у неё сейчас хорошее. Алина читает эти сообщения, не предназначенные для её глаз, и удивляется в который раз подлости своей сестры, льстиво называющую тётку «заботушкой»
– Почему же она меня ни разу заботушкой не назвала, ведь я посылаю ей гораздо больше, чем остаётся у меня? И на могилу родителей она сама ни разу не сходила, на памятники ни копейки не дала.
Татьяна говорит:
– Если она рассчитывает, что я буду оплачивать её квитанции, то этого никогда не будет. И вряд ли она найдёт в нашем подъезде кого-то, кто будет это делать.
Провожали на автобус Алину Татьяна с Владимиром. Валентина напилась до невменяемости и отключилась. Сердечно прощались, Татьяна обняла Алину:
– Ты такой хороший, солнечный человек, что ради тебя я терплю твою родственницу. Хотя негатив, конечно, накапливается и уже на пределе.
Но Раиса и Валентина для Алины родные, а Татьяна чужая.
Мне действительно плохо в этом мире, где так мало любви и так много жестокости и лжи. Но почему я должна этого стыдиться? Мне плохо здесь потому, что, видимо, слишком хорошо было в каком-то из других миров. Или я там заслужила чей-то гнев?
Я всеми силами старалась здесь сохранить свою душу, хотя нас убеждали, что никакой души нет. Но мне было важно не потерять уважение к себе, не делать таких поступков, после которых жить будет совсем невозможно. Не всегда удавалось, падения, унижения, отчаяние помнятся особенно ярко. Были и лживые, неискренние слова, страх, жестокость к кому-то, слабость, уныние – много чего было за долгую, нелёгкую жизнь.
Когда мне было стыдно за себя?
Переходила в другое общежитие одна из наших знакомых девушек. Она дружила с моими соседками по комнате, меня на свой день рождения пригласила вместе с ними, я знала её мало. С чего-то мне вздумалось произнести напыщенный, неискренний тост, я говорила, что вроде бы наше общежитие опустело без неё и ещё что-то подобное в этом же духе. Собравшиеся были достаточно умны, смотрели на меня с недоумением, мне стало неловко.
В детской больнице я лежала со своим годовалым сыном. В соседней палате лежал мальчик с врожденным вывихом обеих стоп. Мать носила его на руках, а другие мамаши посмеивались над ней и её нежностью к изуродованному ребёнку. А я пожалела для этого мальчика игрушки своего сына. Мне до сих пор стыдно! Позднее мой сын заболел полиартритом, я его лечила, оперировала, боялась, что он не сможет ходить или будет хромым. Мой сын ходит, но боли дают себя знать. А та мать так и не смогла прооперировать своего сына, он приспособился ходить на изуродованных ногах, остался инвалидом.
