Чтобы окончательно проснуться и взбодриться, я решил первым делом искупаться в озере.
Пафнутий уже копался за изготовлением очередного улья, работой весьма тонкой, потому что отклонения в размерах здесь почти недопустимы.
Вероника же затевала очередную стирку. Её страсть к наведению чистоты была для нас с Пафнутием порою невыносима, потому что сопровождалась бесцеремонным вторжением в наше личное творческое пространство в самый интересный и ответственный момент, когда полёт мысли и созидательный процесс достигали апогея.
Она запросто, не вникая и не сопереживая, отрывала нас от увлекательного дела и заставляла работать что-нибудь рутинное и обыкновенное, что могло бы, по нашим понятиям, и подождать.
Впрочем, по прошествии времени мы убеждались, что такой диктат целесообразен и необходим, потому что в атмосфере порядка и чистоты творилось ещё лучше.
Усовестясь своего запоздалого барственного подъема, я незаметно подал знак Ральфу, чтобы он следовал за мной и прошмыгнул за ворота, стараясь не фиксировать на себе внимание работающих людей.
Оказавшись на воле, уже без страха быть изобличенными, мы бодро пошли вниз к синеющему озеру. Перед нами было открытое, свободное от деревьев пространство с короткой луговой травой. Слева к нашей усадьбе примыкал смешанный сосново-березовый лес, сквозь который проглядывался лагерь отдыхающих туристов, которого вчера ещё не было.
Я мысленно выругал себя, потому что проспал самое интересное. Воображая себя в некотором смысле хозяином данного побережья, я мог бы в непринужденной обстановке пообщаться с еще не обжившимися туристами и дать им какие-нибудь псевдоумные советы.
Теперь же ситуация изменилась и освоившиеся туристы, не стесняясь и не обращая внимания на единственный соседний дом, вели себя очень непринуждённо.
Лагерь был довольно большой, состоящий из нескольких разнокалиберных палаток. Но особенно бросалась в глаза ближняя каркасная – ярко окрашенная и объёмная в форме круглого шатра.
Среди резвящейся около неё молодёжи я невольно выделил сексапильную девушку в мини-бикини белого цвета. Поначалу показалось, что она и вовсе голая, что было неудивительно по наступившим раскрепощенным временам.
Ральф, обычно послушный, и сам по себе с понятиями о правильном поведении, на этот раз не обращая внимания на мои упреждающие команды, рванул к людям и закрутился в пляске святого Витта вокруг именно той самой девушки. Она в свою очередь ахнула от радостного удивления и стала тискаться с нашей собакой. Потом поглядела в мою сторону и поглаживая пса по голове, двинулась ко мне, лучезарно улыбаясь.
«Она была прекрасна, как солнце!» – вспомнил я отзывы современников об Арсиное, младшей сестре знаменитой Клеопатры. Когда во время триумфа Цезаря её вели в числе других восставших и плененных египтян «как козу на веревке» и должны были по традиции задушить в конце праздничной церемонии, восхищенные её гордой красотой простые римляне потребовали сохранить ей жизнь.
Триумфатор вынужден был подчиниться и отправить красавицу в Малую Азию, в город Эфес.
Однако коварная Клеопатра, ненавидевшая сестру, всё же руками очередного любовника – благородного Антония, лишила её жизни. Тот зарубил мечом прекрасную царевну прямо на ступенях храма Артемиды, совершив неслыханное святотатство.
– Здравствуйте! – сказала воскресшая царевна, не переставая улыбаться и поглаживать пса. – А это наш пёс. Его зовут Ральф! Вы знаете об этом?
