– Смотри, – перехватив мой взгляд, сказал с сочувствием Пафнутий. – Андрюха парень хороший, но ушлый до девок.
– Смотри не смотри, а чему быть, того не миновать, – с деланным равнодушием отвечал я.
Пафнутий только покачал головой, осуждая моё смирение.
Веронике уха была налита в отдельную миску. Мы же, допив остатки водки, хлебали юшку прямо из котелка, поставленного на березовый пенек.
– Стерлядочку бы сюда либо кастрючка, – напрашиваясь на похвалу и дуя на содержимое большой деревянной ложки, до этого использовавшуюся им в качестве поварешки, говорил старик, преисполненный чувством домовитости и хлебосольства.
– Итак здоровски! – отвечали мы, мыча от удовольствия. – А ты что, раньше на Оби обитал – про кастрючков вспомнил?!
– На Волге, там где в нее Ока впадает. Может слышали – город Горький?
– Как не слыхать – про него все знают. Нижний Новгород, спасший Россию от поляков.
– Во-во! Только я всё ж родился и вырос именно в Горьком, – как бы в подтверждение сказанному, он горько усмехнулся и продолжил. – Может от того и судьба у меня такая горькая сложилась.
От Андрея я знал, что и Пафнутий в молодые годы отбыл свое, отрубив руку у отчима, избивавшего мать. А после этого мотался по городам и весям великой страны, пока на старости лет не оказался здесь.
– Был я там в командировке! – вспомнилось мне. – Берег там с набережной такой высокий… как наш холм. Только вот не зафиксировал в памяти – над Окой или Волгой?
– Если там, где памятник Чкалову, значит над Волгой, – улыбнулся старик.
Я сразу сообразил, почему захмелевший Пафнутий обратил внимание именно на эту достопримечательность. На нее указывали гостям города старожилы, непременно сопровождая ожидаемое впечатление озорными комментариями. Но я воспринял памятник так, как замыслил его скульптор – великий романтик неба снимает после полета перчатку, а вовсе не показывает своим созерцателям непристойный жест.
Однако, зная, что Вероника не любит отвлечённых разговоров, я решил перевести нашу беседу в деловое русло и обратился к своему грезящему о чём-то наяву товарищу с конкретным вопросом:
– Андрей, а ты случайно не знаешь дорогу на Солнечную Поляну?
– Если ты имеешь ввиду деревню с одноименным названием, то я знаю миллион разных дорог и путей к ней. Солнечная Поляна находится примерно на одинаковом расстоянии от твоего хутора и от нашего поселка – километров 8—9 по прямой. Проведите воображаемую линию между тремя населенными пунктами и получится равносторонний треугольник… – солидно и важно ответил он, дохлёбывая уху.
– Но! – тут Андрей поднял вверх многозначительно палец. – Между нашим поселком и Солнечной лежит огромная болотистая низина, поэтому на машине туда можно добраться только вкруговую: либо с левой стороны, дважды пересекая железную дорогу, либо справа через вашу дамбу и дальше по твоему возвышенному плато.
Большинство людей предпочитает первый вариант – по цивильной асфальтированной дороге, но мне интереснее второй – как нестареющему юному натуралисту. Здесь можно увидеть целое стадо мигрирующих косуль или рогатого лося, глубокомысленно выглядывающего из соснового островка.
– Красиво излагаешь! Тебе бы лекции читать через общество «Знание». А не знаешь ли ты…
– Знаю! Там находится большая пасека в 500 ульев – тебя ведь это интересует?
Я кивнул. Молодец Андрей Мордвин – всё понимает с полуслова!
– А эта пасека функционирует или существует только в воспоминаниях?
