Впрочем, Эвелиной Людвиговной можно было любоваться и с эстетической точки зрения, как яркой представительницей породы необыкновенно красивых ведьм, завораживающих своим специфическим шармом.
– Не пора ли тебе прекратить пялиться на эту змею! – прошипела вдруг Вероника, не поднимая головы и не открывая глаз.
Я даже вздрогнул от её неожиданного выпада.
– Да ты сама стала шипеть как змея! – внутренне улыбнулся я её всёвидению и собственному лёгкому испугу. Всё-таки нервный стал в последнее время.
– С кем поведёшься…
– Да ведь ты жила у них всего ничего!
– Вполне достаточно, чтобы научиться кое-чему, – загадочно ответила Вероника, грустно вздохнув.
Постепенно она задремала, а за ней и я погрузился в некое полузабытьё, что-то среднее между сном и фантазиями.
Эвелина Людвиговна сошла с электрички на остановку раньше нас. Следом за ней поднялся незамеченный мною ранее громоздкий парень, в котором я узнал одного из тех шкафов, сопровождавших Гриню. Вероника, очнувшаяся от удушающего аромата духов, волной нахлынувшего от проходившей мимо несостоявшейся свекрови, тоже узнала его, крепко стиснув мне руку.
В городе мы в первую очередь купили в вокзальном киоске газету» Доска объявлений» и, пристроившись у столика в буфете, запивая горячим чаем скукожившиеся холодные беляши, стали просматривать интересующий нас раздел.
Выбрав подходящие нам варианты, пошли искать телефонные автоматы, но везде были большие очереди серьёзных и озабоченных пассажиров, жаждущих дозвониться до своих родных и близких.
Мы постеснялись вклиниваться в ожидающую группу людей, понимая, что наши возможно долгие разговоры о щенках будут здесь неуместны. Кроме того, вокзальный шум и суета не позволили бы мне говорить спокойно и деловито, между тем, как вопрос приобретения нового друга и помощника был для меня крайне важен. Одним словом, нужно было искать другой телефон в более спокойном и удобном месте.
Мы вышли в город и пошли по проспекту в сторону центра, но автоматы почему-то не попадались. Тогда я сообразил, что можно зайти на мое прежнее место работы и спокойно позвонить оттуда, за одним отправив Веронику смотреть музейную экспозицию. Неплохое начало для культурной программы, совмещённой с реализацией намеченной цели.
Нам повезло. Почти все научные сотрудники были либо на выездных лекциях, либо в экспедициях по изысканию раритетов для пополнения фондов. Лишь в отделе пропаганды, стоя у зеркала, красила губы экскурсоводша Лариса.
– Привет! – сказал я. – На свиданку собираешься?
– Ага, с французами, – не оборачиваясь ответила Лариса, докрашивая губы. Только закончив косметическую процедуру, она обернулась и обрадовалась моему нежданному появлению. – А я и не узнала твой голос! Какой-то хриплый стал, как у деревенского мужика. Думала, Лёха-таксидермист зашёл.
– А и есть деревенский мужик. Разве ты не в курсе?
– В курсе, конечно. Наши информаторы везде и всюду. Сам знаешь.
Это правда. Почти в каждом населённом пункте нашего региона, включая деревни, были любители-краеведы, в основном из пожилых, которые так или иначе поддерживали связь с музеем.
– Решил вернуться к нам? Надоела сермяжная жизнь?
– Сермяжная жизнь мне ещё не надоела. Я её и прочувствовать толком не успел.
– Хоть бы позвонил когда. Пропал, будто в воду канул!
– Я живу в такой глуши, откуда позвонить не так просто.
– Только не надо врать. Сейчас все деревни телефонизированные. Хотел бы – позвонил. Забыл нас совсем!
