Дураки все - страница 3

– Он стоит у вас за спиной.

Реймер вздохнул, потер лоб.

– Скажите ему, что я прошу прощения за грубость.

– Я пошутила. Его здесь нет.

– Тогда не говорите ему ничего.

– Но он бы мог и оказаться тут, вот к чему я клоню. Именно так вы вечно и вляпываетесь.

– Я вечно вляпываюсь?

– “Я не буду счастлив, пока вы будете счастливы”?

– Я просил вас не упоминать об этом.

– Да это я просто к слову.

– Знаю. У вас всегда просто к слову. А я всего лишь прошу вас больше ничего просто к слову не говорить, ладно?

Элис сидела на скамье напротив памятника павшим воинам. Даже в тени было невыносимо жарко, но Элис словно не замечала.

– Я бы никогда не поступила так жестоко по отношению к подруге, – говорила она воображаемому собеседнику, прижимая к уху розовую телефонную трубку.

– Здравствуйте, миссис Мойнихан, – произнес Реймер и сел рядом.

Некогда Элис, видимо, была хиппи и сейчас, на шестом десятке, снова захипповала. Вставила в длинные седеющие волосы одуванчик, да еще, как заметил Реймер, не надела лифчик. Кэрис права. Опять. Следовало поручить ей разобраться, как она и предлагала. Да и мотивы его она раскусила. Ему действительно не хотелось ехать на похороны.

– Как поживаете?

Элис недоуменно уставилась на него, точно вопрос ее озадачил, но потом улыбнулась, очевидно решив, что перед нею кто-то из знакомых, просто притворяется полицейским. Она нажала на то место на трубке, где, будь это настоящий сотовый телефон, находилась бы кнопка вызова и отбоя, и сунула трубку в сумку.

– Бекка передает привет, – сообщила Элис, и у Реймера по спине пробежал холодок, невзирая на испарину. Элис не впервые упоминала о том, что общается с его покойной женой.

– И вы ей от меня передайте.

Элис вздохнула и отвернулась, словно что-то ее встревожило.

– Так много мужчин.

Реймер не сразу понял, что они уже говорят не о Бекке. Элис смотрела на столбцы имен на памятнике.

– Большинство совсем мальчишки, – заметил Реймер.

– Да, мальчишки. Мой сын здесь.

Это была неправда. Детей у них с Гасом не было. До Гаса Элис была замужем за другим человеком, но, насколько знал Реймер, и в том браке никого не родила.

– Война – ужасная штука.

– Да, – согласился Реймер.

Среди тех, кто погиб во Вьетнаме, были перечислены трое его одноклассников.

– Бекка хотела детей.

– Нет, – возразил Реймер, припомнив единственный разговор с женой на эту тему. Бекка не желала обзаводиться потомством, и Реймер притворялся, будто тоже не хочет. – Вообще-то не хотела.

– В следующий раз я у нее спрошу.

– Давайте я отвезу вас домой?

– А мне пора домой?

– Гас говорит, что пора, – ответил Реймер. Вранье, но именно это Гас и сказал бы, если бы узнал, что Элис вновь сорвалась с поводка.

– Гас меня любит, – произнесла Элис так, будто сообщала малоизвестный любопытный факт.

Они встали, Реймер отвел Элис к своей “джетте” и усадил в салон. До самого дома Элис и Гаса – они жили в старом викторианском особняке, последнем на Верхней Главной, напротив парка Сан-Суси, – Реймер и Элис не проронили ни одного слова.

– Я всё пытаюсь вспомнить, кто вы такой, – на прощанье сказала Элис.

– Где они отыскали этого типа? – шепотом спросил Реймер у Гаса.

Священник, который произносил надгробную речь, и правда смахивал на Элис. Волосы до плеч, на развевающемся прозрачном хитоне вышит затейливый разноцветный узор, означающий… что? Что у священника есть подружка? Что он сам вышивает в свободное время, вместо того чтобы смотреть по телику спорт? Реймер инстинктивно проникся отвращением к священнику, хотя и не сразу сообразил почему. Из-под хитона не выглядывали ни воротничок, ни манжеты рубашки, ни носки, и казалось, будто под этой роскошной ночнушкой священник голый. Реймера посетило непрошеное видение: он представил, как покачиваются темные гениталии этого типа.