– Против кого? – простонала в ответ Александра.
– Против мужчин.
– Ах, да.
Горничная, сложив руки на сердце, опять попросила:
– Вы уж откройте конгресс.
Александра, сделав глоток из стакана, откинулась на подушку без сил.
– Хорошо, я приду, – пообещала она и устало спросила: – А когда этот конгресс открывается?
– Ну и дела! Вы не знаете? – изумленно воскликнула горничная и сообщила: – Завтра! Завтра конгресс!
«Завтра! Завтра конгресс!»
Александра вскочила с кровати и заметалась по комнате, приговаривая:
– О, боже! Завтра! Завтра конгресс, а я абсолютно не в курсе!
Горничная удивленно промямлила:
– Уж вы-то знаете все. Вам ли не знать.
– Нет, положение мое таково, что я должна знать гораздо больше!
– Да что же еще вы хотите знать?
– Все! Все о конгрессе! Что пишут? Что о нем говорят?
– Ах, это, – успокоилась горничная, кивая на телевизор. – Включите канал новостей. Нынче и пишут и говорят только о вас.
Александра призналась:
– Я английского не понимаю.
– Понятное дело, а электронный переводчик здесь для чего? Только наденьте наушники…
Горничная взяла в руки пульт, включила нужный канал и, бросив «смотрите», вышла из номера.
Александра надела наушники и прилипла к экрану. В «Новостях» действительно много говорилось о предстоящем конгрессе. Электронный переводчик переводил бестолково, но главное было ясно: современное общество волнует это событие. Одних оно всего лишь смешит, другие (их правда меньше) серьезно к нему относятся. Но все без исключения ждут выступления председателя Совета конгресса, широко разрекламированного прессой и телевидением как будущая сенсация.
«Боже мой, – заныло у Аси под ложечкой, – кто же там председатель? Если я член Совета, то должна бы близко знать того господина. Хотя бы в лицо. Не вышло бы хуже, чем с Сыром Генри».
Когда же Александра увидела крупным планом не чье-нибудь, а свое лицо, да еще следом услышала сообщение, что она председатель и есть, ее прошиб пот. Тут же выяснилось, что Ушакова кумир домохозяек, что у нее по всему миру фанатки, что Лондон бурлит желающими послушать ее «живьем»…
Тут уж Ася нешуточно разозлилась: «Вот так Стерлядь меня подставила! Она там тешится с моим муженьком, а я здесь за нее отдувайся? Знала бы, ни за что не поехала бы в этот ужасный Лондон…
Но что там, что там опять говорят?»
Александра надела наушники – электронный переводчик ввел ее в курс интриги. Оказывается, не все там просто в этом Совете. Если верить английскому диктору (Александре пришлось ему верить), то кое-кто был против кандидатуры госпожи Ушаковой. Кое-кому показалось, что русские домохозяйки не способны разобраться в чаяниях мировой экономики. Иные же и вообще видели в деятельности Общества чаяния Кремля. Доходило и до того, что якобы речь председателя писалась не только в России, но и всей Россией и лишь в интересах самой России. Особенно распалялся по этому поводу некий Хайлайтер. Он затеял жаркие споры…
«Впрочем, жаркие споры разрешит предстоящая речь, которую все ждут с большим нетерпением», – заверил диктор и перешел к другим новостям.
Ася опешила: «Что за речь?»
И тут ее словно током прошло: «Да моя же! Моя же речь! Точнее, речь Стерляди!»
– Боже, как я ее произнесу? – завопила она. – Я даже не знаю о чем говорить! А на карту поставлена уже честь России!
В этот миг раздался звонок. Подскочив к телефону, Александра схватила трубку – трубка молчала. Звон же не прекращался, и исходил он откуда-то снизу. Александра упала на пол и на четвереньках поползла по ковру, настраивая уши на звук и как собака ищейка идя по следу. След вел в гостиную, там ее горничная и застала в необычной и странной позе.
