– А корм для осла? – спросил я. – Чем выше – тем он дороже. А если скотина заболеет?
– А в Другой Башне тебе могут дать осла просто так – чтобы ты на нем работал, – заявил Гамид. При дальнейших расспросах оказалось, что и на завтрак там не одна миска жирной каши, а две. Мы любим поесть, но две миски – это опасно.
– Так вторую можно продать! – тут же сообразил Гамид.
Мысль перебежать в Другую Башню, где всё вдвое лучше, чем у нас, так засела у него в голове, что он очень долго не давал нам покоя. А тут еще Таш…
Она, как мы решили, была не жрица, только одевалась и красила пальцы, как они, чтобы спокойно ходить по храму и приставать к крепким молодым парням. Я увидел ее – и у меня в глазах помутилось. Таких красавиц родителям нельзя из дому без покрывала выпускать, чтобы не сглазили, и безумие Гамида стало мне понятно: не Другая Башня ему голову вскружила, а Таш.
– Он вам главного не сказал, парни, – так взялась за дело красавица, когда мы наконец встретились. – Что вам обещали вербовщики? Что будете катать тачки и получать в день сперва один «кувшин», потом два? А потом, может быть, сикль в месяц? Больше ведь ничего не обещали? Нет! И они вас не обманули – вы еще десять лет будете катать тачки с нижнего яруса на третий. Вы ведь ничего другого не умеете, а учить вас никто не станет. А потом вы спуститесь вниз – а глины нет! Вы побежите искать своего главного – а его нет! Вы кинетесь к поварам – поваров нет! Все ушли! Пока в башне люди – она стоит. Люди уйдут – ее не станет. И вы одни останетесь в башне, которая уже начнет рушиться. И она упадет вам на головы!
Мы стали понимать, что имел в виду Гамид. Но поверить в это мы не могли.
– Послушай, девица Таш, не могут все разом уйти из Нашей Башни, – сказал Тахмад. – Куда им идти? Кому они нужны?
– Могут. Просто вы не знаете…
Она поднесла к губам накрашенный пальчик, и мы, все шестеро, уставились на эти пухлые губы, а тачки и бронзовые бляшки вылетели из наших голов, как воробьи.
– Наша Башня – не первая… – прошептала Таш. – До нее были другие… И все они рухнули…
– Как рухнули?! – заорал Абад.
– Молчи, сын бешеной козы от шелудивого верблюда, – сказал ему Тахмад. – Или засунь себе в рот головную повязку. А ты, девица, не говори того, что нельзя проверить.
Я обрадовался – как ловко Тахмад поставил на место эту красотку Таш!
– Вот как раз проверить очень легко. Вы работаете каждый день, и ваш труд начинается на рассвете?
– Нет, на рассвете мы только просыпаемся, – сказал Левад. – Потом мы умываемся, идем за кашей, едим, спускаемся вниз, нам выдают тачки из сарая, и тогда только начинается работа.
– А вечером? – спросила она. – После того, как вам дают вечернюю кашу, что вы делаете?
– Идем гулять по городу, – сказали мы.
– Тогда выбирайте – или я встречу вас до рассвета и поведу на место, где была Первая Башня, или мы туда сходим вечером, – предложила Таш. – Это недалеко. Их стараются строить поблизости от города. Я вижу, что вы не поверите, пока сами не увидите развалины своими глазами. Только я прошу вас взять с собой лопату или две. Они пригодятся.
Мы беседовали с Таш в храмовом саду – она знала, как можно туда пройти со стороны храмовых прудов. И мы бы себя чувствовали, как в раю, среди прекрасных деревьев, если бы боги послали каждому из нас такую Таш. Но она была одна, а нас – шестеро.
– Никому не рассказывайте о нашем уговоре, – предупредила она. – Так утро или вечер?
