– Но ты же поклянёшься? – Лидаэль вновь схватила его за локоть.
– Поклянусь и с радостью помогу. Отправлюсь в путь с лёгкой душой. Это так трудно понять, почтенный маг?
Горджелин потряс головой, словно пытаясь сбросить наваждение. И вдруг сказал, глядя Аратарну прямо в глаза:
– Да. Ты прав. Я действительно… не привык к подобному. Но в таком случае давай не будем мешкать. Старика Фейферса с собой не бери. Я сам отправлюсь к нему, заплачу сколько-то… за беспокойство. И завтра же – в путь.
Нет нужды описывать их путь вверх по Эгеру, великой реке Северного Хьёрварда. Движутся на север многовесельные речные ладьи, припряжные быки тянут порой целые плоты к Рыцарскому Рубежу – Орден Звезды живёт себе, поживает и, как говорится, ещё простудится на ваших похоронах.
Трое магов странствовали налегке – ни к чему тащить с собой сейчас всё, заготовленное Горджелином для долгого и опасного путешествия на юг.
Снежный Маг, кажется, до сих пор не понял, как же это вышло, что он кому-то помогает просто так, авансом, под одно лишь обещание.
Лидаэль с Аратарном говорили, говорили и говорили.
– А когда пираты полезли на абордаж, я их лозой, лозой!..
– Ого! – уважительно прищёлкивал языком сын Губителя. – Вырастила на старых досках? Прямо на палубе? Сильно!..
– Ага. Вырастила, – краснела Лидаэль. Скупая похвала Аратарна значила куда больше, чем цветистые комплименты галенских чародеев.
– И что же? В воду побросала?
– В воду? – пугалась девушка. – Не, зачем? Они ж плавать не умеют. Просто связала. Их потом обезоружили и отпустили.
– Отпустили?
– Ну да. Я ж караван защищала. Моего слова и слушались…
Горджелин молчал, косился на дочь, хмыкал, вскидывал бровь, но в разговоры почти не вступал.
…До хутора они добрались без особых приключений – ну, выскочил разве что на них какой-то чудом уцелевший кособрюх, древний, весь покрытый мхом, почти беззубый; видать, привлёк запах магии, как предположил Горджелин, – так и его убивать не стали.
– Такие теперь великая редкость. Эх, эх, надо бы забрать в Снежный Замок, в зверинец… – бормотал Равнодушный, тщательно отмечая на карте логово зверя, куда они его без труда и загнали.
На хуторе при их появлении поднялась, само собой, ужасная суматоха. Аратарн лишь отмахнулся – дескать, бояться вам нечего.
За Саатой и впрямь смотрели хорошо. Ничто в её горенке не говорило, что здесь – лежачая больная. Вкусно пахло травами, пол тщательно выметен, и сама Саата лежала чистая, умытая и прибранная.
– Мама!..
Аратарн поспешно коснулся её виска – нет, всё в порядке, как оставлял, так всё и есть. Фух…
– А теперь позволь уж мне, – решительно оттеснил его Горджелин.
Маг закрыл глаза, ладонь его медленно двинулась над лицом спящей – вниз, не касаясь тела.
– Он сумеет, – шепнула Лидаэль на ухо Аратарну.
– Вижу, – одними губами ответил тот.
И в самом деле, Снежный Маг творил сейчас поистине волшебную волшбу. «Волшебную» – то есть глубокую, тайную, совершенно Аратарну непонятную. И сила, что ощущал сын Губителя, тоже была особой, невиданной – ну, как будто ты только и способен, что взбаламутить воду в бадейке, а другой безо всякого труда заставляет её танцевать.
– Тварь… – прошипел вдруг Горджелин, лицо напряглось, резко пролегли морщины, разом прибавляя годов. – Что ж это за бестия? И откуда только взялась?..
Простёртая над грудью мирно спящей Сааты рука мага дрогнула, он тяжело дышал. Лидаэль осторожно стёрла пот у него со лба. Стёрла – и удивилась собственному порыву. Не она ли во времена óна выбежала из врат Снежного Замка, поклявшись ненавидеть этого человека (впрочем, человека ли?) всю оставшуюся жизнь?..
