Денисов поморщился, виновато посмотрел на Милу:
– Не обижайся, больше не буду испытывать твоего терпения.
– Отлично. Именно это я и хотела услышать от тебя. А где Хоботов?
– Сейчас будет. Он тут по делу зашёл.
– Разве могут быть дела выше своих служебных обязанностей? – шутливым тоном спросила Мила.
– Разумеется, нет, товарищ майор.
– Ладно, что там насчёт списка телефонов?
Денисов разочарованно прищёлкнул:
– Глухо, как в танке.
– То есть?
– Какой-то Иванов Самуил Дмитриевич. Все архивы перерыл, нет такого.
– Как нет? Так не бывает.
Денисов назидательно проговорил:
– Запомни, в этой стране может быть всё.
– Согласна. Но всё равно, он же не выплыл из воздуха.
– Да вот, похоже, выплыл.
– Не понимаю. Не мне же тебя, опытного оперуполномоченного по особо важным делам, учить. Обратись в паспортно-визовую службу.
– Обращался уже.
– Ну и что?
– Да ничего. Приехал откуда-то с севера с Мурманска, где работал инженером на химическом заводе. А там его след простыл, никто в помине никакого Иванова Самуила Дмитриевича не знает. Ясно дело, паспорт поддельный.
– Как пропустили?
– Это уж не наша вина. Заплатил кому-то хороший куш. Разве сейчас найдёшь кому? Здесь взяточник на взяточнике сидит и взяточником погоняет. Были и другие звонки, я выяснил, там всё нормально, но они носили, в основном, разовый характер.
– Рыбка из проруби сама выплывет, – пробормотала Мила.
– Ты о чём?
– Так, не обращай внимания. У меня к тебе ещё дело есть.
Денисов вытащил из конфетницы одну конфету, раскрыл фантик, засунул в рот, эти конфеты оставались ещё с прошлого раза, когда они отмечали его награждение и повышение по службе, иногда к ним прикладывалась и Мила, но они стояли здесь больше для вида, чем по истинной надобности.
– Валяйте, товарищ майор.
– Узнай в агентстве по недвижимости, а, может, и по своим каналам, кто является покупателем квартиры в доме пятнадцать по улице Королёва. Квартира номер тридцать девять.
– Это имеет какое-то отношение к делу Борисова?
– И да и нет.
– Что ты этим хочешь сказать?
– То, что Борисов часто со слов жены навещал в интернате одного мальчика, мать которого покончила жизнь самоубийством как раз в этой самой квартире.
– Ну и что? Какое это имеет значение? Знаешь, сколько таких самоубийц и несчастных жертв жизненных обстоятельств по всей стране?
Мила серьёзно посмотрела на своего напарника. Вроде, парень простой, а любит до всего докапываться, вовсе неплохая черта для работника прокуратуры. Однако пускаться в длительные объяснения она не любила, потому что это могло её саму сбить со следа.
– Артём, давай не будем сейчас разводить дебаты, у нас ещё есть время, чтобы поспорить насчёт версий и тому подобной чепухи. Чувствую я, что этот маленький эпизод имеет большое значение, это вроде как зацепка, которая в итоге что-то может дать.
Денисов встал:
– О кей, пойду разыщу Хоботова. Хватит ему отлынивать. Кстати, это правда, что у тебя скоро день рождения?
– Напрашиваешься?
– Да нет. Просто узнаю, скромно надеясь на то, что ты пригласишь меня, как хорошего коллегу по работе.
– Любишь ты перед женщиной красоваться, Денисов, – Мила улыбнулась, показав свои безупречно белые зубы, несмотря на приличный стаж заядлой курильщицы, – Не сомневайся, я приглашаю и тебя, и Хоботова, и Смехова, и ещё ряд коллег, ну и кое-кого из своих знакомых.
– И сколько же тебе стукает на этот раз? Денисов снова потянулся к конфетнице.
