– Она очень поздно приходит, и мне всё самому приходится делать. Надоело уже.
– А ты не пробовал с ней поговорить?
– Пробовал, конечно. Она и слушать не хочет. Считает меня тряпкой.
Морозов дорисовал часть купола, отложил кисти в сторону, протёр руки ацетоном, встал.
– Пойдём на кухню.
Мила с удовольствием посмотрела на маленький импровизированный стол, накрытый газетой, переносную газовую плиту, какая обычно бывает пригодна в дачных условиях и стоит не так уж дорого. На подоконнике лежали консервы, десяток яиц, масло, аккуратно завёрнутое в пакет. Слава ловко подхватил сковородку, поставил её на конфорку, отрезал небольшой кусочек сливочного масла и на кончике ножа осторожно положил его на дно сковороды. Затем разбил яйца, нарезал хлеб, колбасу, накрыл на стол. Запахло глазуньей, у Милы защекотало под ложечкой.
– Ты сиди, я сейчас переоденусь, и будем ужинать. Я ещё с часик поработаю, и домой поеду.
Морозов исчез, появился спустя пять минут совсем в другом виде: в красной совершенно новенькой футболке и чёрных брюках.
– Это – твоя личная мастерская или есть ещё художники, с кем ты работаешь?
– Мы с пятью ребятами сложились и купили этот деревянный домик на окраине Каменска подальше от семей. Устраиваем выставки, кое-как продаём картины, зарабатываем, хоть не так уж и густо.
– А почему бы тебе не заняться бизнесом?
– Вот и Ирка так же говорит. Пробовал.
– Не получается?
– Почему же. Получится со временем. Мы с ребятами планируем расшириться, но на это требуется года три, а Ирка не хочет ждать. Ей сейчас всё подавай. Прошу к столу.
Мила зацепила вилкой желток, который сразу же утонул во рту, заела хлебом.
– Простая еда, но приготовлена с душой.
Впервые за время их общения Морозов улыбнулся.
– Ты у меня что-то узнать хотела? – спросил он.
– Да, – Мила дожевала хлеб, – Скажи, ты ничего не знаешь о том, что Ирина купила квартиру в городе?
– Квартиру? Да нет, тут какая-то ошибка. Она не могла купить, потому что у неё нет таких денег. Сами-то кое-как перебиваемся. Да и потом она бы мне сказала.
– Ты уверен?
Слава пожал плечами.
– Не совсем. Просто я не понимаю, к чему ты клонишь.
– Я ни к чему не клоню.
Мила порылась в сумочке, протянула художнику копии документов.
– Читай.
– Что это?
– Подтверждение того, что квартира, где некогда проживала Светлана Малых, была приобретена пять лет назад на имя Ирины Александровны Новосёловой.
Славка внимательно изучил документы, замотал головой:
– Это абсурд какой-то. В Каменске двести тридцать тысяч населения, наверняка кроме моей жены есть Новосёловы. Вы точно проверили?
Мила молча кивнула.
– Я не пошла бы к тебе сейчас в такое время без полной уверенности, что владелицей квартиры является твоя жена Ирина. В городе тридцать восемь Новосёловых. Одну из них тоже зовут Ирина, но ей всего три месяца.
– А Морозовых проверяли?
– Да.
– Ну и что же?
– Ирина Александровна Морозова девяносто трёх лет умерла в прошлом году.
– Она не могла купить квартиру своим внукам, а при сделке назвать свою фамилию?
– У неё нет внуков. Точнее, не было.
Морозов оставил яичницу, долго сидел задумавшись.
– Всё равно, здесь что-то не так. И почему ты пришла ко мне? Ты могла спросить сначала у самой Ирины.
– В том-то всё и дело. Я хотела спросить тебя, возможно, тебе известно об этой сделке. Или вы вместе решили приобрести квартиру, тогда всё бы стало на свои места, как говорим мы, следователи.
