Душа полуночи - страница 19

В таком случае план Атуры действительно начал воплощаться в жизнь. Темнота проснулась не только внутри меня. Все ночные альбы превратились в монстров и жаждали человеческих душ. Я тоже чувствовала этот голод. Жажду того, что однажды уже смогла вкусить.

Если бы сейчас передо мной стоял Лисандр, возможно, я бы не смогла сдержаться. Одна только мысль о нем подпитывала невыносимое беспокойство во мне. Тягу, которая стремилась вынудить меня отправиться на его поиски. Его или другого человека, чья душа могла бы заполнить пустоту внутри меня.

Должно быть, с ночными альбами из Баштаны произошло то же самое. Только они полностью потеряли рассудок, а я после нападения Лисандра осталась собой. Но как долго я смогу цепляться за свое старое «Я», прежде чем окончательно поддамся голоду? Возможно, мое превращение в монстра, которого я видела в собственном сне, лишь вопрос времени.

Весь остаток дня и последующую ночь я провела у постели Балдура и следила за его состоянием. Горожане оставили нас в покое, после того как показали свою готовность выслушать меня, однако дверь я все же заперла. На всякий случай.

Сидя возле кровати Балдура, я несколько раз задремала, и каждый раз мне не давали уснуть туманные картины.

Я видела Лисандра маленьким мальчиком в замке Агрино, видела его в доспехах во время боя на мечах с другими мужчинами, видела на празднике, похожем на тот, который мне удалось застать во время поисков королевской сокровищницы. А затем увидела полчища голодных ночных альб, нападающих на человеческие поселения и крадущих души своих жертв. Страшные картины, которые не покидали меня даже днем. Мне казалось, будто мое подсознание утопало в воспоминаниях и мрачных предчувствиях, по всей видимости, благодаря душе Лисандра. Внутри меня была его частичка, и она преследовала меня во снах.

После того как Балдуру стало чуть лучше, я зашла в свою комнату и от всего внутреннего убранства увидела только плачевные остатки. Кровать и ковер полностью сгорели, разбитое окно заколочено досками, а на полу валялись два ведра.

У меня было мало вещей. Пара рубашек, брюк, одно простое платье, корзины для сбора трав и мои отмычки, но я не помнила, где оставила их в последний раз. Они потерялись где-то на моем пути. Как и часть меня. Та часть, которая всегда сохраняла в себе искорку оптимизма, которая верила в то, что Мурайя любила всех своих детей и оберегала меня. Я не знала, смогу ли обрести эту искру вновь. Мы, ночные альбы, очевидно, не относились к благословенным детям Мурайи. И мне понадобилась вся моя сила, чтобы не сломаться. Я не хотела быть монстром, но что могло меня от этого уберечь? Существовало ли что-то, что могло бы спасти меня и остальных? Неопределенность вновь пробуждала во мне ощущение безнадежности.

Погруженная в свои мысли, я подошла к комоду, потянула за самый верхний покрытый копотью выдвижной ящик, сломав при этом ручку. Отодвинув в сторону рубашки, обнаружила маленькую, достаточно потрепанную внешне тряпичную куклу. Несмотря на все, что произошло, она заставила меня улыбнуться, и в то же время мне стало грустно. Это был подарок Балдура, который нашел меня – запуганного маленького ребенка – в темном переулке. Не верится, что с этого момента прошло уже больше десяти лет.

Я потянулась за куклой, но остановилась, когда учуяла хорошо знакомый запах. Раньше никогда не обращала внимание на то, что от Балдура пахло человеком. Все дело в темной магии, которую пробудил внутри меня Атура, и я почувствовала, как внутри меня рос голод.