Проказница, жеманно усевшись на стул и обмахиваясь хвостом как веером, будто издевалась над ним, являя мужскому взору все уловки великих соблазнительниц. Надула губки, волосы поправила, взгляд в никуда отвела, почти ласково возмутилась.
– Нахватался на земле словечек: субординация, этика… Чушь полная! – и ножкой покачала издевательски.
***
Дарий так отчаянно боялся Лукрецию, что даже никогда не вожделел ее. И ни какой другой красивой женщины тоже – на всякий случай, – чтобы не злить знаменитую отравительницу, ибо была она скора на расправу.
А эта обворожительная злюка и пугает, и будоражит его. Какие-то забытые волнения шевелятся в груди как змеи в гнезде, когда он смотрит на нее. И ноги предательски обмякают и путаются при ходьбе.
Почти бегом добрался он до кресла, плюхнулся в него как в спасительную люльку для ослабшего тела, откинул голову на спинку, глаза прикрыл. Даже веки, зараза, дрожат! За что ему такое наказание?
– Как давно ты уже на земле? – донесся медовый голосок. – Не вообще, а в этом ломбарде?
Босс заерзал на сиденье, не от вопроса, а от неудобства. Что-то мешало комфорту. Вынул из-под себя скатанный в рулон ватман, раскатал на коленях. Это был график поставки душ в ад за 1979г. с диаграммой, нарисованный его собственной рукой. В тот памятный год он удостоился звания «лучший работник преисподней», о котором мечтал долгие столетия. Разглаживая рукой смятую бумагу, поднял красные в бешенстве глаза на оторву в юбке. Потребовал ответа:
– Как это здесь оказалось?
Из ушей начальника струйками повалил дымок.
– Рога обломаю, если будешь рыться в моих вещах!
Кассирша согласно кивнула головой.
– Ага! Только и я обломаю, если в своих вещичках обнаружу пропажу.
– Белены объелась в адовой столовке? На черта мне…
И замолк на полуслове, когда бесиха ногой пнула в его сторону пузатый чемодан. Глаза продавца сначала округлились, затем сощурились от негодования. Потертый баул ударился о его копыто и с хлопком раскрылся. Часть содержимого вывалилось, образовав кучу нижнего женского белья разных размеров и расцветок.
– А ты во всем стахановец, да? – с отвращением поморщилась нахалка. – Сколько же ты девиц обобрал, чтоб собрать такую коллекцию?
Она спрыгнула со стула, задрала юбку, указывая на свои панталоны в рюшечках, пригрозила:
– Попробуй только мою красоту спереть, узнаешь тогда гнев разъяренной женщины. Фетишист проклятый!
На этом фурия не успокоилась и пошла к Дарию, на ходу хвостом как плеткой постукивая по ноге. Он – оскорбленный и униженный – запаниковал, задышал как паровоз, но не сдавался.
– Думал, мне помощницу прислали. Теперь вижу: свинью подложили!
Чертиха остановилась на полпути, захохотала:
– Больно надо мне тебя подсиживать!
Она медленно сняла парик с головы, встряхнула головой, распушивая волосы.
– Я просто по дому соскучилась, – и победно оскалилась.
***
В радости от произведенного эффекта и гордая как спортсмен на пьедестале начинающая душеловка погрозила боссу пальчиком.
– А ты труханул не на шутку! Так место боишься потерять?
Служитель ломбарда ахал, переводя взгляд с гарпии на портрет хозяйки дома и обратно. И смачно со звуком хлопал глазами.
– Калерия Порфирьевна? Вдова?!
– Бес мщения! – поправила она. – А ты – бес проклятых вещей. Мы с тобой в одном чине, так что нос не задирай. «Старшой» он!
Дарий подскочил с кресла, двинулся к даме, раскрыв объятия.
