Души наизнанку. Сборник рассказов - страница 2

Я? Значит, это я?! Бегство бессмысленно, оно ничего не даст – только отсрочка, за которой последует мучительная долгая смерть… Я же совершенно беспомощный. Я даже не способен идти, чтобы не смотреть на чьи-нибудь пятки. Я ничего не могу сделать сам. Я боюсь бежать даже потому, что боюсь в темноте поломать ногу. Я немощен. Я гнида. Я плебей. Я ничего не могу…

– Никита, принеси воды! – слова, сказанные человеком, застучали по внутреннему уху.

Он назвал меня по имени и как-то извиняясь. Я понял, что это приговор. Все! Конец! Мои годы, моя молодость, моя жизнь! Нет!!! Я не хочу… Но я ничего не могу… Сопротивление только усилит муки. Лучше сразу и сейчас. Страх смерти страшнее самой смерти.

Я встал. Кажется, за последнюю минуту передо мной должна пройти вся жизнь? Ничего подобного. Это ложь. В последнюю минуту замираешь и не вспоминаешь ни о чем. Ты отдаешься ощущениям в полную силу, отпуская на всю катушку все органы чувств, чтобы вобрать в себя все, что не успел. И даже случайная, шальная мысль, ковырнувшая сердце, отбрасывается одним взмахом крыла твоего Черного Ангела. В последнюю минуту впитываешь в себя все, что окружает, ясно и спокойно, сливаясь воедино с тем, что сейчас представляет собой этот свет. Какая удивительная панорама с ее тишиной! С ее запахом хвои!! С ее едким вкусом июньской тайги!!! Какая красивая картина, какой увлекательный аттракцион – жизнь…

Я сделал вдох и канул в бездну, в черную дыру, которая должна была стать воротами в Ад. До этих ворот оставалось несколько шагов – ровно столько, сколько от Гашиша до моей спины. И этих шагов оставалось все меньше… Я слышал это по приближающемуся шелесту позади себя. И, когда шаги остановились, и телогрейка моего убийцы просигналила о взмахе его руки – раздался треск, сдавленный стон и глухой удар. Я повернулся на звуки. Костер доставал светом настолько, чтобы осветить кирзу лежащего ничком на земле.

– Не ждали? – показал гнилые зубы Плещеев и, вытерев о штанину нож, спрятал его в рукав, как и было. Потом постоял над бездыханным Гашишем и сплюнул:

– Он меня не любил. И меня бы потом порешил, даже, если бы и не кончилось продовольствие. А ты у нас – ягненочек. Тебе, если что, я быстро наломаю. А тайги осталось дней на шесть-семь. Она скоро кончится. Должно хватить. Сухой! Как Дебил, не протухнет. А не хватит, – Плещей снова оскалил кровожадную пасть, – погляжу на твое поведение.

Да-да, Гашиш сухой, его хватит. Да только Плещей ошибается. Я все-таки вспомнил карту, которую он мне мельком показал, прежде чем потерять. Тайги еще осталось надолго. Вот моя память и помогла! И опять все вышло, как всегда, наилучшим образом и чужими руками. И не такой уж я немощный вообще-то. С чегой-то я запаниковал? Почему это я ничего не могу? Могу, могу, да еще как могу! Я это доказал еще две недели назад, когда впервые, преодолевая свое цивилизованное табу, проглотил первый ароматный кусочек заветного. И я это докажу еще раз через несколько часов… И еще… Через две недели. Плещей тоже сухой. Как раз хватит до конца моего турпохода. А сейчас – цыц! Как он сказал? Я – ягненочек? Вот и хорошо. «Я – ягненочек, Я – ягненочек», – повторила моя смиренная душа.

– Эй, давай развернем – и ближе к костру. Да бери, не бойся, красна девица! – Плещеев засмеялся, а я опустил кроткий взгляд. «Я – ягненочек». Рука украдкой проверила, на месте ли мой драгоценный нож. Палец залез в рукав и наткнулся на тонкое колкое острие.