– Где моя дочь?! – вышел из себя император и сжал кулаки.
Императрица, повернувшись к мужу, выпалила:
– Нет ее! Все! Дьяволенок мертв!
– Что? Так это ты виновна в ее исчезновении?
– А что, если и я? – усмехнулась императрица, и в ее голосе появилось что-то демоническое. – Наконец-то я могу спать спокойно. Я рада, что больше не увижу это во дворце.
– Это? Ты в своем уме? Она же наша дочь!
– Она мне не дочь! – истерически взвизгнула императрица.
– Милантри! Немедленно отвечай, что ты с ней сделала? Все равно узнаю правду, даже если мне придется вытаскивать ее из твоих прислужниц калеными щипцами!
– Да толку-то. Я скажу, скажу – это существо рухнуло с обрыва в Айлрун, и ее воды унесли труп в долину Алой Заводи.
Император побледнел.
– Я не ожидал от тебя такого. Женщина, что стоит передо мной, – не та Милантри, которую я полюбил. Ради которой обагрил свои руки кровью невинных, и все эти годы нес груз вины. Выходит, что все это было зря.
– Я просто избавилась от последнего свидетеля. Почему же ты не можешь меня понять?
– Но девочка ничего не знала о тех злополучных событиях. Ты убила невинное дитя.
– Невинное?! – разъярилась императрица, и на глазах ее выступили слезы. – Это существо оставалось последним напоминанием моей слабости и немощи. Я не могла смотреть на нее. В ее глазах я видела себя – жалкую и униженную.
Император, больше не вымолвив ни слова, вышел из залы и, постояв немного, направился в кордегардию. Командир столичного гарнизона тут же поднял всех по тревоге.
– Генерал Ламир, – обратился к нему император, – подготовь полсотни лучших солдат. Сегодня на рассвете выдвигаемся к побережью Айлрун на поиски моей дочери.
– Да, государь.
– Ну, отыщет он хладный труп дьяволенка, привезет в столицу, похоронит как человека – и что, ему легче на душе станет? – отбросив рукой сбившуюся после сна косу, сказала Милантри. – Подай-ка умывальную чашу, Шелена.
– Ваше величество, – ответила фрейлина, помогая императрице с утренним туалетом, – вы так запросто все высказали императору. А если он в гневе прикажет казнить всех ваших преданных слуг… – она запнулась. – Особенно тех, кто непосредственно «занес топор над головой принцессы…»
– Никто, кроме нас, не знает исполнителей моей воли.
– Я слышала, что император запретил всем покидать дворец до своего возвращения. Боюсь, полетят головы, ваше величество.
– Доказательств нет, очевидцев нет. А все прочее – лишь досужая болтовня. – Императрица подошла к зеркалу. – Мое лицо, оно снова опухло. Правду говорят, все переживания на лице сказываются.
– Я вам приготовлю отвар из мяты и черных ягод, он быстро снимет усталость и придаст коже сияние.
– Да, и узнай – император уже уехал?
Светать начинало поздно, да и затянутое с вечера тяжелыми тучами небо не предвещало яркого рассвета. Но как только небосклон чуть посветлел, группа солдат во главе с императором покинула стены дворца.
Путь лежал через лес. Меж коряг и валежника тянулись паутиной еще живые, припорошенные снегом нити горца и вьюнка. Кони то и дело цеплялись за ветки, проваливались до пясти в рыхлый снег и недовольно ржали. Дальше по отлогим некогда буйно цветущим склонам, ведущим к устью Айлрун, путники двигались пешим ходом. У горного уступа отряд рассредоточился. Солдаты принялись обыскивать берег реки. Дождь давно размыл все следы, но Кришатра не готов был принять поражение. Поиски продолжались до поздней ночи. Император приказал разбить лагерь.
