Хорошо, если есть проверенные ведьмы. Всё больше шарлатанок и мошенниц. Потомственные колдуньи разных степеней и ступеней. Раньше был один институт, и никто не сомневался в его выпускниках. Теперь же их десятки, если не сотни. Академии, колледжи, университеты. Чего только нет. А дипломированные специалисты шалфей от шафрана не отличат.
Даная вернулась с голубой кофтой.
– Мужского ничего не нашла. Но есть вот такая. Она, конечно, к твоим глазам не очень подходит. Если тебя это вообще волнует.
Меня не волновало. Подумаешь, женская. Наготу прикрыть можно и пальмовыми листьями. Разве это уязвит аборигена далёких островов? Сказать ему: «Вы сегодня одели женские листья». Абориген не поймёт. Просто смерит спросившего непонимающим взглядом и, не ответив, побежит по своим делам. Главное, чтобы движений не сковывало. А мода – просто добровольное ограничение. Как и любой стереотип.
Я оделся и прошёл на кухню. На маленьком квадратике с трудом размещался стол, плита и холодильник. Свет включать не требовалось, фонарь справлялся лучше. Он наполнял комнату Зешей, доставая до самых тёмных уголков. Таким ощутимым и живым, что казалось, если прислушаться, можно даже расслышать, как он говорит.
Водитель сидел за столом, увлёкшись телефоном. Когда я появился в двери, он оценил мой вид и с трудом подавил смех. Ну и пусть. Даже если бы рассмеялся, я бы не обиделся. Он сегодня заслужил.
– Иван Петрович, как вы? – спросил водитель, приподнимаясь.
Я сел.
– Лишних дырок во мне больше нет. С этим можешь поздравить. Теперь надо чай попить. Стаканов десять.
Водитель поставил чайник на огонь, а когда вода начала закипать, к нам присоединилась Даная. Она извлекла из-под стола табурет и села, перекрыв выход.
– Значит, говоришь, не в притоне тебя ранили? Странно. Я этого не видела.
– Может, не обязательно видеть всё?
– Про всех не обязательно. Но ты не все. Ты был у меня как на ладони. Я видела каждый твой шаг до самой смерти…
– Ты никогда не говорила, что видела мою смерть, – перебил я её. Слишком это важная часть, чтобы говорить о ней вскользь.
– А зачем?
– Как это? Чтобы предупредить, конечно. Может, исправить что-то получится.
– Ветров! Ну какой ты иногда дурак бываешь. Смерть не обманешь. Я столько раз пробовала, и никогда не получалось. Будущее, как оказалось, такое же неминуемое, как и прошлое. Знаешь такую поговорку «Что было, то было»? Ну вот, «Что будет, то будет» так же верно.
Чайник закипел. Даная встала, расставила три чашки. Начала протискиваться между холодильником и водителем, но на секунду замерла. Лукаво глянула на него. Зажатого, вытянувшегося в струну, с волосами, горящими в свете фонаря. «Так-так» прошептала еле слышно, а потом опомнилась и потянулась дальше.
Аромат чая с бергамотом оседал испариной на оконном стекле. Стало жарко и очень хорошо. А три полные чашки настраивали на беседу. Из сладкого оказались две конфеты, которыми Даная гостеприимно не поделилась.
– И когда же я умру? – продолжил я, немного отхлебнув.
– Не скажу.
– Серьёзно!? А вдруг сегодня?
– Тебе ещё в притоне надо побывать. Забыл?
– Завтра?
– Как ребёнок, честное слово.
– Ну, скажи. Я должен знать! – настаивал я.
– Ничего не скажу. Хоть пытай меня. Хоть к трубе пристёгивай, – говорила Даная с таким рвением, будто на самом деле была не против радикальных мер.
– Что ты несёшь? Смотри поменьше свои мелодрамы, и дурь всякая на ум приходить перестанет.
