Ламинат на тёмной стороне соответственно цвета горького шоколада, стены почти чёрные. Не горит ни одного фонаря. И этот жуткий коридор, где приоткрыты двери, тоже, кстати, тёмные, кажется зловещим и сумрачным. В конце коридора, как и положено мрачным тоннелям, имеется окно. Гаснут последние лучи солнца, трогающие стёкла кровавыми лучами, и тёмная сторона дома начинает откровенно пугать.
А ещё там воняет. Мускусом. Но я бы не стала лукавить. Мочой шмонит.
Ощущение, что в доме живёт что-то зловещее, не покидает. Становится холодно, по телу бегут мурашки.
Что там старуха сказала?
Наверх и сидеть тихо. Наверху вроде светло и хорошо. На носочках иду вперёд ближе к лестнице. Не ощущаю чувства голода, хотя аромат из кухни потрясающий. Только из кухни.
Перед моими ногами проскальзывает деловитый робот-пылесос. Он уходит на тёмную сторону в надежде найти печеньки.
Провожаю его взглядом и улыбаюсь. Подаюсь вперёд, высматриваю, что там наверху. Стены все светлые, свет включается, как только я приближаюсь к лестнице. Не только ступеньки освещает, но и второй этаж с просторным холлом.
В полной тишине чуть жужжит техника.
И раздаётся дикий хруст на весь дом. Так что сердце замирает.
Я застываю с поднятой над первой ступенькой ногой.
Хрустнуло страшно с тёмной стороны.
Волосы шевелятся на голове, потом опять холодным покрываюсь. Не шевелюсь. Глазами кручу, но старуху не вижу.
Боясь сделать вдох полной грудью, возвращаюсь бесшумно на шаг назад и наклоняюсь спиной, чтобы заглянуть в жуткий страшный коридор.
Вижу несчастного робота, который погиб при исполнении служебного долга, зайдя на территорию противника. От пылесоса ничего не осталось. Он безжизненно валяется в начале коридора, разбитый на мелкие кусочки. И никого рядом нет.
Точнее там кто-то был. С кем я не спешу знакомиться. Это он уничтожил несчастного робота.
Набравшись смелости, несусь наверх по лестнице. Стучу каблуками по ступенькам. Вылетаю в светлый холл. Чувствую физически чье-то присутствие. Оборачиваюсь и получаю пощёчину по лицу. Такой силы, что улетаю в холл на светлый ламинат и падаю чуть не носом в пол.
Смотрю в изумлении на старуху, которая бесшумно меня догнала по лестнице.
Она злая, как ведьма. Морщинистое лицо перекошено. Грозит мне кулаком, наклоняясь ко мне. Я даже боли от удара не чувствую, настолько она ужасная.
– Ходи тихо, – шипит она, а от ненависти глаза неестественно мерцают в подсветке.
Провожу пальцем по верхней губе. Разбила, бл*дь старая. Смотри, я сбегать надумаю и отомстить могу.
– Сюда пошла, – продолжает шипеть рухлядь, проходит из холла дальше.
Я медленно встаю, снимаю туфли и босиком уже не издаю шума.
Оглядываюсь, второй этаж полностью на светлой стороне.
– В пять утра спустишься на кухню, – Аглая Николаевна открывает дверь в одну из комнат. – Жить будешь здесь. Одежда есть в шкафу. – Вымойся, вонючка косметическая.
Она грубо вталкивает меня в комнату и закрывает за собой дверь.
Выдыхаю. В комнате автоматически включается освещение. Свет окутывает всё нежно-жёлтым цветом. Кровать почти на полу у огромного окна, я поднимаю жалюзи и выдыхаю.
Красота такая открывается, что дух захватывает. Дальний город — как на ладони. Весь в огнях сияет вдалеке. На широкой реке лунная дорожка, и верхушки деревьев высокого леса, словно светятся серебром от холодного света луны. Ещё видны фонари полуострова, которые теряются в густом саду.
