Двадцать седьмая пустыня - страница 14

В попытке избавиться от гула в голове я отправился в ванную и умылся холодной водой. Когда я убрал от лица полотенце, мой взгляд встретился с уставшим взглядом человека в зеркале. На миг мне показалось, что этот мужчина мне вовсе не знаком: его кислая физиономия не имела ничего общего с тем мальчиком, который жил у меня внутри. Некогда черные кудри превратились в сероватые клубы, непослушно торчащие во все стороны, в трехдневной щетине тут и там проглядывала седина, блеск в глазах уступил место тусклому огоньку, а в уголках губ поселилось несколько непрошенных морщин. Когда я успел так постареть? Явно пора заменить пиво сельдереевым соком и заняться спортом. Мне всего тридцать девять, а выгляжу на все сорок пять.

Услышав шипение кофеварки, я поспешил на кухню и наполнил до краев свою зеленую кружку с надписью «The Best Dad»1. При виде ее я каждый раз невольно улыбался и вспоминал, как Лу подарила мне ее на День отца. Ей настолько не терпелось вручить мне сюрприз, купленный на собственные сбережения, что от волнения она выронила из рук коробку. Обнаружив, что от кружки откололась ручка, она горько заплакала. Я побежал в зал, отыскал в шкафу тюбик с суперклеем, и через пять минут подарок был как новый. Горько всхлипывая, Лу с восхищением посмотрела на меня и прошептала: «Папа, ты настоящий волшебник».

В тот день я пообещал себе быть для нее волшебником всю жизнь. Хорошо, что я не успел озвучить это обещание, как будто заведомо зная, что все равно не смогу его сдержать.

Я отыскал на полке черствеющий хлеб, достал из холодильника масло и сыр, сделал бутерброд и сел за стол, любуясь розовеющими облаками в окне. Рассветы всегда нравились мне больше, чем закаты: в них есть что-то успокаивающее и обнадеживающее, будто природа каждые двадцать четыре часа дает нам возможность начать все с чистого листа. В одном из окон дома напротив загорелся свет, и появился силуэт мужчины с голым торсом, которому тоже не спалось в субботнее утро. Мне стало интересно, какая у него была на то причина.

Я взял телефон, со вчерашнего вечера лежавший на столе, открыл поисковик и набрал имя «Вера», но тут же остановился, потому что не знал, что печатать дальше. Вера с янтарным взглядом? Вера в кожаных ботинках? Вера – интересный собеседник? Я не знал о ней ровным счетом ничего: ни фамилии, ни адреса, ни профессии. В итоге я набрал «Вера Стокгольм», хотя совсем не был уверен, что она живет в столице. В ответ на мой запрос Гугл выдал мне несколько кафе, три салона красоты, пару спортзалов и рецепт маски для лица на основе алоэ вера. Я бегло прошелся по соцсетям, но девушек по имени Вера в Стокгольме оказалась не одна сотня. К тому же, за неимением аккаунта я не мог зайти ни в один профиль, поэтому вскоре забросил свою затею, пожалев, что не взял ее номер телефона.

Хотя, возможно, так лучше. Будь у меня ее номер, что бы я сделал? Позвонил ей в шестом часу утра и сказал: «Здравствуй, Вера, это Поль, который излил тебе душу вчера на террасе у Несбиттов, помнишь меня? У меня тут возникло желание еще чуток посокрушаться над собственной нереализованностью. Не хочешь приехать и дослушать меня?». Нет, все правильно.

Тем не менее с того самого момента, как она покинула меня на ночной террасе, Вера не шла у меня из головы. Еще никогда за всю свою жизнь я ни с кем так не разговаривал. Конечно, я открывался Лорен, но с самого первого дня между нами была любовная тяга, направлявшая беседы по определенному руслу, нередко ведущему в постель. Когда-то у меня был близкий друг, с которым я говорил на волнующие меня темы, однако он хорошо знал меня, и его советы были лишены объективности.