Мне вдруг захотелось поделиться с Малин моим вчерашним загадочным знакомством:
– Знаешь, вчера, когда я вышел покурить на террасу…
– Папа! – радостный крик Софи, несущейся ко мне, прервал еще не начатое откровение.
Дочь прыгнула мне на колени и крепко обняла за шею. За ней из комнаты выбежала Лу и прижалась ко мне сбоку. Я поцеловал их и потрепал за щеки. В доме мгновенно стало теплее.
– Как вам спалось?
– Хорошо! Малин разрешила нам допоздна строить домики, – наперебой защебетали они, – а еще она купила нам подарки, смотри!
Лу убежала в комнату и вернулась со стопкой пестрых книг и парой мягких игрушек. Я взглянул на Малин, но та отвернулась и сделала вид, что ни при чем.
– Ты их слишком часто балуешь. У них скоро не останется места в комнате, а ты совсем разоришься, – полушутя, сказал я.
– Дети для того и созданы, чтобы их баловать. Они слишком быстро вырастают. Для строгого воспитания у них есть родители. А я пусть буду заместителем Санты во внеурочное время года.
– Санта Клаус, Санта! – воскликнула Софи. – Скоро Рождество! Я хочу, чтобы наступило Рождество.
– Да ты вообще ничего не соображаешь! – оборвала ее сестра. – Рождество нескоро, а Санты не существует.
– Существует! Отдай мне книжки! – возмущенно закричала Софи, пытаясь отобрать их.
Лу толкнула ее, обе повалились на пол, затеяли драку и расплакались. Я резко встал со стула и направился к ним, но Малин удержала меня за рукав.
– Не вмешивайся, не надо. Они сами разберутся. Дети гораздо самостоятельнее, чем ты думаешь. Будешь влезать – из них вырастут изнеженные нюни с кучей комплексов. Люди должны уметь защищаться с пеленок, иначе мир проглотит их. Сейчас они ревут что есть сил, но когда-нибудь скажут тебе спасибо.
Я вспомнил, как мама всегда защищала меня от брата и разнимала нас при малейшей драке. Наверное, поэтому я вырос таким неприспособленным к жизни. Мир проглотил меня, а я послушно барахтаюсь в его желудке, как гнилой орешек.
Через несколько минут девочки действительно разрешили свой конфликт и сели играть порознь каждая в своем углу.
– Ты что-то хотел рассказать мне? – спросила Малин.
– Да нет, на самом деле, ничего интересного.
– Как знаешь. Девочки, идите завтракать! А я пока поставлю тесто.
Несколькими часами позже, вручая мне кусок пиццы для Лорен, бережно завернутый в фольгу, Малин сказала:
– Знаешь, каким бы оно ни было, твое решение будет верным, если ты примешь его сердцем. Поменьше думай, а то голова закипит. Только никогда не забывай, как тебе повезло, – добавила она, кивнув в сторону девочек.
В тот вечер, когда дочери уснули, я лег в их комнате на полу и долго смотрел в окно на бездонное ясное небо, будто надеясь найти там ответы на незаданные вопросы. Мне хотелось раствориться в нем и, паря в невесомости, прикоснуться к шершавой поверхности луны. В какой-то момент мне показалось, что вместо ярких звезд из жгучей синевы на меня смотрят сотни пар янтарных глаз. Я был готов поклясться, что за мной наблюдают.
