— Твою мать! — громко выругался он, вскочив из сарая, чтобы
посмотреть, насколько глубоко порезался.
— Всё нормально? —
нахмурившись, спросила Алёна.
— Нормально, — буркнул Кирилл.
— Вы поранились? Аптечка есть?
— Где-то была. Надо поискать.
— У меня под рукой. Сейчас принесу. Миша, идём.
Кирилл не успел даже рта открыть, чтобы возразить. С другой
стороны, помощь лишней не будет. Аптечка должна была быть в машине, но он не
проверял. Ключи в доме. И пока он их принесёт, чтобы залезть в багажник, весь
пол кровью закапает.
Алёна скрылась в доме, но почти сразу же вышла с
чемоданчиком из прозрачного пластика и семенящим рядом Мишей, которого держала за
руку. Кирилл запоздало подумал, что надо было открыть калитку, но Алёна ловко
передвинула щеколду сама. Видимо, дружила с предыдущими владельцами и часто к
ним заходила.
— Миша, иди поиграй тут, но в сарай не лезь. А вы садитесь.
Алёна кивнула в сторону пластиковых стульев недалеко от
крыльца. Сама же деловито поставила чемоданчик на стол из того же дешевого
комплекта садовой мебели, открыла и достала бутылку перекиси и стерильный бинт.
Она щедро полила сложенную марлевую салфетку и повернулась к Кириллу.
— Садитесь. Давайте руку. Может чуть-чуть щипать.
Кирилл послушно сел и протянул пораненную пульсирующую
ладонь, которую всё это время зажимал другой рукой. Алёна нахмурилась, подошла
почти вплотную и наклонилась. Придерживая его ладонь с тыльной стороны, она
приложила салфетку. Перекись зашипела и запенилась.
Кирилл дёрнулся. Его словно разрядом прошибло от пяток до
макушки. Но совсем не от боли, её он перестал замечать, сосредоточившись на
тёплом осторожном прикосновении Алёны . Пульс тут же подскочил, и Кирилл
задышал чаще. Она была так близко, что он чувствовал нежный запах её нагретой
солнцем кожи, видел очертания сосков под плотной тканью сарафана. Кирилл шумно
сглотнул. Алёна посмотрела в глаза. Оба замерли. Ему хотелось её коснуться.
Провести ладонью по гладкой коже бедра, сарафан короткий, было бы удобно… А ещё
лучше узнать, как Алёне нравится, когда её целуют: порывисто и страстно или
чувственно и нежно. И как целует она…
— Вы ведь не падаете в обморок от вида крови? — спросила она, нарушив молчание.
— Я? Нет. А вы?
— Эмм, нет.
Она терялась рядом с ним. Кирилл это чувствовал. Значит, не
настолько он был ей неинтересен, как она хотела, чтобы казалось. Он улыбнулся.
Она отвела взгляд, и Кирилл улыбнулся шире.
— Ловко у вас получается.
Алёна хмыкнула и взглядом отыскала сына.
— Миша, не надо лезть под дом.
— Мне скусна, — недовольно отозвался он.
— Камешки красивые поищи, — вздохнула она. — Тут хочешь-не
хочешь, пришлось научиться обрабатывать синяки, ушибы и ссадины. А вы как
ухитрились так сильно порезаться?
— Об полку в сарае. Точнее это просто кусок листа железа,
набитый на пару досок. Странная и, как выяснилось, не безопасная конструкция. —
Но об этом Кириллу говорить не хотелось, и он сменил тему: — У вас нежные руки.
Алёна зарделась и нервно поправила волосы.
— Спасибо. Рану промыла, надо зелёнкой обработать.
— Хорошо.
Кирилл слушал вполуха, ему нравилось наблюдать. У Алёны были
красивые руки: узкие запястья, длинные пальцы, аккуратный светлый маникюр.
— Мм, — дёрнулся он, когда рану вдруг обожгло и защипало.
Алёна наклонилась к его ладони и подула. Кирилл замер. Боль,
жжение, неприятная пульсация — ослабли. Он жадно наблюдал за движением губ
Алёны. Внутри стало горячо, желание
набрало обороты. Невинное действие, а получилось интимно. Даже слишком. И лямка
в очередной раз соскользнула с плеча. Алёна поправила её резким движением и
смутилась.
