Они говорили непринужденно, совсем не заботясь о том, что их может слышать представитель школьной администрации. Киру здесь не принимали всерьез, и до назначения нового директора никто себя ни в чем не стеснял.
– Простите меня, – сказала Ленка, вытирая ладонью мокрое лицо. – Я что-то так, с непривычки…
К этому времени они уже остались в зале совсем одни.
– С непривычки, – повторила Ленка. Ей не хотелось обманывать душевного человека, но в этих словах обмана как раз и не было. Ленка действительно не привыкла к школьной обстановке, тем более не привыкла притворяться, выдавать себя за другую. К тому же беременность…
– Да ладно тебе дергаться! – вдруг сказала Кира, неожиданно переходя на «ты». – Извивается, словно уж на сковороде, а я и так уже всё поняла.
– Да? – хрипло переспросила Ленка. – Вы поняли?
– А то! Я стреляный воробей, меня на мякине не проведешь!
Единственное, что держало Ленку на поверхности, не давая рухнуть в новую дурноту, – это опять же Кирино веселое настроение. Не могла, ну не могла она радоваться перед тем, как вызвать полицию. Не тот человек. Значит, сейчас предложит убираться подобру-поздорову. Идеальный вариант для Ленки, вот только Елену он глубоко огорчит. Но что поделаешь, если их так сразу раскусили…
– Я пойду, – просительным голосом протянула Ленка, вылезая из кресла.
– Погоди. Ишь какая нетерпеливая!
– Но ведь вы же не станете… – вырвалось у Ленки совсем уж жалко. А если Кира всё-таки станет – позовет охранника, чтобы задержал авантюристку, а сама позвонит в полицию? Тогда дело закончится в отделении, и, может быть, даже в обезьяннике. Вот уж этого допускать никак нельзя: ведь все ее переживания отражаются на малюсеньком пацанчике внутри. И кто их потом вытащит на волю? Тетка не станет хлопотать, Елена прикована к койке… Значит, надо просить сейчас Киру, умолять…
– Да что ты так напугалась? Мы пока никому не скажем.
– Пока? – обреченно переспросила Ленка.
– Конечно, пока. Потом-то ведь и не скроешь, животик вылезет. Но ты уже будешь оформлена и в свое время получишь декретные – поняла? Другой-то ведь никакой работы на примете?
– Никакой, – чуть слышно подтвердила Ленка.
– Ну вот. Откуда тебе в декрет уходить, как не от нас? Ты не волнуйся, мы тебя возьмем. Какой у тебя сейчас месяц?
– Четвертый. – Ленка начала понимать, что «стреляный воробей» стал клевать другую мякину, а о подмене личности по-прежнему не подозревает.
– Значит, отработаешь первое полугодие, а там мы еще кого-нибудь подыщем. Охо-хо, беда с вами, с молодушками: не успеете прийти – в декрет…
– Простите… – пробормотала Ленка.
– Да не извиняйся, я к слову. На самом деле это хорошо: если б не вы, и учить было бы некого. Школы пришлось бы позакрывать. А так приведешь сюда через шесть-семь лет нового гражданина школьной республики. Меня-то уж, конечно, не будет…
«Будьте вечно, Кира Кузьминична»! – хотелось крикнуть Ленке.
И еще ее тянуло рассказать всё начистоту. Но она подавила в себе это опасное желание: ведь с Еленой они такой вариант не обсуждали.
– Ну так дуй сейчас к секретарше и ничего лишнего там не говори, – распорядилась Кира. – Документы твои у нее. Оформишься – иди домой отдыхать. Он тоже устает. – Кирин взгляд многозначительно скользнул по Ленкиному животу.
Скрытый свободным жакетом, живот пока выглядел нормально: нельзя было заподозрить, что через полгода из него выйдет «новый гражданин школьной республики». Кира, скорее всего, разгадала это по обмороку, который сама невольно спровоцировала и сама же остановила.
