Две Елены - страница 13

– А можно никуда пока не ходить? – с детской интонацией попросила Ленка.

– Да чего ты боишься, дурочка? Иди, пока кто-нибудь не надумал прибрать твои часы. А то у нас как бывает: сперва откажутся, а потом посчитают в уме свою будущую зарплату и начнут подбирать нагрузки, от которых прежде нос воротили.

Ленка беспомощно вздохнула: не отвертеться…

– Иди уж, – напутствовала Кира. – Иди, раз мы договорились. А потом сразу домой, и до сентября можешь не являться.

В директорской приемной, по совместительству отделе кадров, было просторно и оживленно. Женщина средних лет сидела за столом с компьютером, за ее спиной поблескивали стеклянные шкафы картотеки. Вокруг крутилось человек пять учительниц. Витал какой-то особенный, должно быть, школьный запах бумаги и всякого канцелярского товара. На столе лежал раскрытый тюбик с клеем – секретарша подклеивала в личные дела какие-то дополнительные справки.

С другой стороны зеленели на подставке примулы и журчал не сразу заметный фонтанчик, вытекающий из стены и через полметра снова в нее втекающий. Но эти полметра он бежал по стене, словно по отвесной скале. Размеренный шумок падающей воды напоминал о том, что где-то на вольном воздухе сейчас струятся ручьи и катят свои волны реки. Не об этом ли упоительном чувстве природы говорил сегодня Вещий Олег?..

Учительницы, как поняла через минуту Ленка, общались с секретаршей не столько по делу, сколько ради так называемой дружбы. Иногда звучало слово «нагрузка», но наряду с этим болтали о чем придется: о прошедшем отпуске, о модах, о всяких происшествиях в своей семье. Кто-то, может быть, просто от души, а кто-то, вероятно, стремился установить панибратские отношения с секретаршей, будущей правой рукой начальства. Того самого директора, который вскоре сделает эту школу современной – жесткой и безликой.

Такое общение могло длиться сколько угодно. Это не то что с Кирой: прямой вопрос и толковый краткий ответ. Тем не менее Ленка не решалась лезть со своим делом, пока секретарша сама к ней не обратится.

Страшно раздражить эту женщину лишним шагом либо лишним словом, каким-нибудь неловким движением. Даже минимальный негатив со стороны секретарши может послужить катализатором взрыва, который их с Еленой уничтожит. Хотя и при доброжелательном отношении рассчитывать не на что: ведь в документах есть номер паспорта, дата рождения и фотография. А как без документов, если Ленку надо оформлять?

Она скромненько остановилась у входа, словно ученица, вызванная в административную часть для внушения. Стоять пришлось порядочно – может быть, на самом деле это было не так, но Ленке показалось, около часа. Она стояла и стояла, и в нее волей-неволей просачивалась здешняя атмосфера: чуть уловимый запах клея, щебет учительниц, однообразное журчание фонтанчика… Всё это не спрашиваясь входило в нее, пропитывало изнутри и – странное дело! – в какой-то момент вдруг перестало вызывать отторжение. То ли она слишком устала, чтобы отторгать, то ли смирилась со всеми реалиями сегодняшнего дня, но ей уже не было больше не по себе. Как ни странно, теперь атмосфера приемной даже успокаивала, как могла бы душевно баюкать какого-нибудь давно привыкшего к ней школьного учителя, проработавшего много лет. Вот хотя бы Киру или Елену. Но почему Ленка?..

Вообще, с ней стали твориться странные вещи: вдруг представилось, как она, уже в учительском статусе, входит в класс на урок. Статус, конечно, липовый, но ведь дети-то этого не знают. Для них она настоящий учитель, они ждут от нее важных сообщений, так что, хочешь не хочешь, надо соответствовать. Просто спрашивать, как кого зовут, не очень содержательно. Стихи про осень рассказывают на уроках чтения. А впустую проводить время – преступное расточительство. Ей надо как-нибудь зацепить внимание класса, чтобы ее стали слушать… что именно слушать, что она может сказать? Но ведь можно заранее подготовиться, Елена прошла бы с ней весь материал…