Две Лии и Иаков. Книга 5 - страница 12

Однажды ночью, в полнолуние, когда гонимые сильным ветром тучи то и дело заслоняли ярко сияющий в самом зените громадный диск луны, я проснулся от холодного потока воздуха из-под болтающегося на ветру полога и обнаружил, что Тамара исчезла. В тревоге выбравшись из шатра, я заметил уносимую ветром фигуру Тамары, мчащуюся в пустоту пустыни. Волчий вой, доносившийся до меня, когда порывы ветра на мгновение стихали, заставлял всех обитателей наших загонов волноваться и сбиваться в кучу. Даже не пытаясь догнать Тамару, я последовал за ней, стремясь только не потерять ее из виду. Я думал, что когда она обессилеет и упадет, смогу помочь ей добраться обратно в лагерь. Казалось, что высохшее тело женщины ветром несет в какое-то далекое, только ей ведомое место.

Так и случилось. Тамара внезапно остановилась, как будто чего-то ждала. Когда тучи рассеялись и даже малый темный клочок не закрывал яркий диск, раскинула руки, обратила лицо к сияющей луне и завыла. Нет, не завыла! Закричала, отдавая свое горе безразлично взирающему сверху светилу. Нет! Не это. Хрипло заскрипела, разучившись за время молчания произносить членораздельные звуки? Нет. Скорее завизжала, как пытаемая подземными чудищами брошенная всеми душа. Душа, отринутая мыслящими тварями и людьми, душа, обреченная существовать в одиночестве пустого и холодного мира. Недалекие волки притихли было, а потом их жалкое тявканье, сменившее торжествующий вой стаи, стало быстро удаляться.

Через некоторое время руки Тамары опали, как крылья подстреленной птицы. Она рухнула на колени. Я уже собирался броситься к ней, помочь встать. Но слабая женщина сама поднялась, и с опущенной головой, преодолевая вновь оживший встречный ветер, направилась в сторону стойбища. Я поторопился туда же и успел занять свое место, пока не появилась беглянка.

Наутро Тамара впервые без видимой причины выбралась из нашего угла. Завернутая в одеяло, она устроилась в защищенном от ветра месте и грелась в лучах зимнего солнца. Просто сидела и впитывала в себя тепло слабых солнечных лучей. Так продолжалось целый месяц, а в следующее полнолуние повторился ее поход в ночную пустыню.

После него на свет появилась корзинка с нитками и шнурами. Сначала бедная женщина просто перебирала их, потом из-под ее рук появился первый витой пояс, потом на куске материи какой-то узор. Однажды она подошла к нашим ткачихам, женам слуг. Они занимаются выделкой ковриков и подстилок. Я сопровождал ее, опасаясь неприятностей при встрече с действительностью. Но твой наказ не трогать Тамару, оберегал ее лучше всякого охранника.

Так продолжалось четыре года. Два полнолуния самых коротких зимних месяцев в году Тамара проводила в сердце пустыни, разгоняя своим криком-визгом все живые твари. В последнюю зиму она лишь вышла из палатки и взглянула на луну. Из сведенного судорогой горла хотел вырваться крик, но раздалось лишь тихое сипение, как будто едва слышный выдох. Она вернулась на свое место и крепко заснула.

Раббар замолчал. Молчала и Лия, лишь постукивала пальцами по столу и смотрела поверх головы рассказчика. Внезапно ее взгляд сфокусировался на лице раба. Она, казалось, очнулась от раздумий. Коротко поблагодарила Раббара и встала, давая понять, что разговор окончен. Никаких объяснений, никаких просьб или приказов сохранить разговор в тайне не последовало. Как ни странно, но этим двоим столь разным по положению людям не требовалось лишних слов, чтобы понять желания или просьбы собеседника. Раббар вышел из шатра и направился по своим делам, а Лия снова устроилась у столика и уставилась в одну точку.