Две Лии и Иаков. Книга 5 - страница 22

Не знаю как, не знаю чем, но он привлек внимание проходившей мимо их грязного болота госпожи. Не интересно мне и то, какие боги позволили ей узнать о его талантах и надоумили купить несчастного. Великой удачей можно объяснить то, что покупательница заявила свои права еще на одного ворона, но более молодого и сильного, а выбор его был доверен уже знакомому ей грязному инвалиду. Скорее всего, новую хозяйку привлекло необычное умение птицы общаться, а времени, чтобы подобрать ему напарника не было. Не было и интереса заниматься подобными мелочами, ведь она приобретала новую незнакомую игрушку, которая могла разнообразить ее скучную жизнь, а не работника в хозяйство.

Слабый телом, но сильный духом горемыка, этот несуразный черный комок перьев, сполна воспользовался данным ему правом выбора. Он сумел пристроить подругу по клетке на дно корзины, в которой рабы-игрушки отправлялись в дом новой хозяйки.

Птичка не помнила во всех подробностях как происходила эта купля продажа. Она помнила лишь сон в страшном забытье, как ее поднимали, ворочали, укладывали в еще более тесную клетку, которая вдруг по воздуху поплыла в неизвестность. Птица, или то, что от нее осталось, очнулась от прохладного ветерка, который приносил издалека запах степных трав. Пыль, приносимая им, тонким слоем садилась на струпья и раны, покрывавшие ее голую кожу. Она подумала, что Эрешкигаль сжалилась, и наконец-то забрала ее из грязи и вони верхнего мира. Но почему же свет проникает через закрытые веки? Ведь в нижнем царстве царит вечный мрак!

Не ухоженное тело, а грязный червяк на высохшей земле зашевелился и открыл глаза. Сидящий рядом черный ворон выклевывал из тряпок, которые прикрывали ее, вшей и комочки грязи. Надежды, что все горести земной жизни окончены, были напрасны. Но товарищ по несчастью не выглядел подавленным. Он подмигнул птичке и его черный блестящий глаз выражал скорее улыбку, чем отчаяние.

Измученная, лишенная души певунья закрыла глаза и снова ушла в небытие. Она больше не жила, душа умирала, существовало лишь ее тело. Но ворон, на диво окрепший и даже похорошевший, не покинул ее. Мало того, местная куропатка начала таскать ей отборные зерна и жирных червяков, а молодая козочка приносить из степи пахучие вкусные семена. Птица начала приходить в себя. Уже меньше спала, но все так же неподвижно лежала в углу большого шатра. Никакие уговоры не могли заставить ее выбраться на свет. Она боялась окружающего мира, боялась увидеть толпу поклонников, жаждавших услышать волшебное пение.

Но однажды ночью, когда страшный холодный ветер заставлял всех прятаться в норах или забиваться в любую щель, она проснулась от зова. Зова пустыни? Нет. Грозный темный владыка призывал свою служанку дабы насладиться дьявольским пением. Птичка выбралась из шатра, иссохшее тело подхватил и закружил черный поток. Она не сопротивлялась, да и невозможно было противиться стихии, несущей несчастную в темноту и холод ночи. Ветер опустил ее в центре пустыни, освещенной ликом полной луны. Убогое существо, в которое превратилась некогда веселая певунья, подняло голову к блестящему диску, подняло руки-крылья и запело. Она хотела запеть, искренне хотела. Но изо рта вырвались какие-то хрипы, бульканье и скрежет, сквозь которые пробивались визги неизвестных существ. Несчастная опустила голову, и преодолевая ветер отправилась в обратный путь. Она не знала дороги, ноги сами принесли тело в знакомое место.