— Опоздали… — Растерянно дёргаю закрытую калитку, ведущую на территорию общаги, а потом так же оторопело перевожу взгляд на Марка.
А вот стоящий рядом Громов непроницаем. Он лишь спокойно перепроверяет мои действия: тормошит ворота за кованые прутья. И результат тот же — заперто.
— Ну чуть-чуть действительно опоздали…
— Чуть-чуть? Уже полночь. Ты говорил, что мы успеем и проблем не будет, — не могу сдержать досаду в голосе, а порыв пронизывающего ночного ветра заставляет поёжиться и сложить впереди себя руки.
Виновато похлопав ресницами, Марк стаскивает с себя джинсовую куртку и, приблизившись ко мне, заботливо накидывает её на мои плечи.
— Ну раз обещал, значит не будет. Поехали, — вздыхает он.
Смотрю на него снизу вверх, нахмурив брови:
— Куда?
— Домой.
— К кому?
— Ко мне, — беззаботно выдаёт Марк, со всей серьёзностью заглядывая мне в глаза.
Несколько мгновений я молчу, переваривая его предложение. Домой? К нему? И меня охватывает неловкость.
— Нет, Марк, — верчу я головой в отрицании. — Время видел? А что скажут твои родители? Во-первых, это некультурно. Во-вторых…
А Громов лишь смеётся и притягивает меня к своей груди, сгребая в охапку:
— Рыжик, откуда ты такая святая простота взялась? Какие родители? Я давно живу один.
Придерживая полы куртки, льну носом к вороту его футболки и опять молчу в смятении. Один? Что вполне логично. Он мальчик взрослый… Самостоятельный. И ехать к нему домой…
От одной подобной мысли мне становится одновременно жарко и нервозно. Вот только где мне ночевать?
— Не знаю, — бормочу себе под нос, чувствуя покалывание на щеках. — Может, я лучше сниму номер в гостинице?
Разместив подбородок мне на макушку, Марк вздыхает:
— Не ты, а я должен снимать. Это же из-за меня мы опоздали. Решай сама, но если так, то в любом случае я сниму соседний номер. Ночевать одну в непонятном месте я тебя не оставлю, — и твёрдо заканчивает свою тираду.
Стоя в объятиях Марка перед закрытым на ночь общежитием, я всё ещё мнусь с ответом. Мысль о гостиничном номере не радует, но и заявиться домой к Громову я не планировала. Мне стеснительно, волнительно и боязно решиться на это предложение. Это всё же чужой дом. Мужской дом.
— Рыжик, если ты стесняешься или боишься, то выбрось это из головы, пожалуйста. — Он сильнее обнимает, скрещивая свои руки за моей спиной. А потом, шутливо фыркнув мне в волосы, пускает щекочущие мурашки от макушки вниз к шее. — Лягу на полу и приставать не буду. Обещаю.
***
— Так… Направо шкаф, налево ванная, ну а прямо и есть вся моя квартира.
Пропустив меня вперёд, Марк закрывает за нами дверь и щёлкает выключателем. Мягкий, тёплый свет, загорающийся по периметру всего потолка, вытаскивает из темноты пространство перед глазами. И я некультурно ахаю. Ничего подобного ни разу в жизни я ещё не видела. Разве что на картинках в дорогих журналах.
Это даже нельзя назвать квартирой в привычном для меня понимании. У квартиры должны же быть коридор, стены… Но это точно не про дом Марка.
Передо мной огромная комната, одновременно являющаяся и гостиной с диваном, и столовой с кухней, и спальней, кровать которой отделена от общего пространства стеклянной решетчатой перегородкой. Никаких обоев и штор. Бетонные стены и панорамные окна в пол на двадцать пятом этаже. И всего одна дверь. Видимо, та самая ванная.
— Ты голодная? Могу заказать пиццу, — не замечая моего ступора, Марк скидывает кроссовки и, аккуратно поставив их у порога, топает вперёд.
