— Не нужно. Мне бы просто душ и отдыхать. — Прочистив горло, всеми силами перебарываю адское чувство смятения.
Разувшись, стягиваю с плеч джинсовку, бережно укладываю её на пуфик у двери и следую за Марком. Мне неловко до мгновенно заледеневших рук и голых стоп, касающихся на удивление тёплой плитки на полу.
И, пока я настороженно рассматриваю логово Марка, погружённое в весьма интимный полумрак, меня ловят в тесные объятия его руки.
— Лика, на тебе лица нет. Ты чего? Тебе здесь настолько неуютно? — Громов чуть ли не с расстройством в глазах внимательно рассматривает моё лицо.
— Нет, что ты! У тебя здесь очень классно. Правда, — тараторю я, укладывая ладони на его плечи. А потом всё-таки вздыхаю: — Просто…
— Просто ты стесняешься.
— Да, — я смущенно кусаю губы.
Это даже больше, чем смущение. Внутри меня всё дрожит. И Марк лишь усиливает это чувство. Обхватывает моё лицо ладонями и касается меня осторожным поцелуем.
— Тогда давай просто ляжем спать. Ванная, как и моя кровать, в твоём распоряжении. Я перемещусь на диван. Договорились?
Зажмурившись, быстро-быстро киваю.
— Только мне не во что переодеться, — бормочу и стараюсь не сгореть от смущения.
Я ведь понимаю, что сейчас намекаю на необходимость отжать у Марка футболку. И эта, казалось бы, невинная просьба отдаёт тяжестью в низ моего живота.
— Понял. Не дурак, — смеётся Громов, поглаживая мои пылающие скулы большими пальцами.
Пока я принимаю душ, из ватной головы не идёт мысль, что там, за дверью, Марк. И больше никого. Мы одни в этой квартире. И нам не по десять лет…
Каждый мой нерв натянут и налит жаром. Я никогда не была с мужчиной так близко и наедине. И в физическом плане тоже. Я не боюсь Марка, но… Хочу ли я? Готова ли?
— Лика, блин… — шепчу своему отражению в серой широкой футболке и с разметавшимися по плечам влажными волосами.
Лицо горит. Внутри горит. Я дико растеряна, но не буду же здесь прятаться всю ночь?
Марк уже в одних джинсах, уставившись в экран телефона, полулёжа ждёт в гостиной на своём диванчике. Заметив меня, он быстро приподнимается с подушек и старается не меняться в лице. Но взгляд мгновенно приковывается ко мне. Скользит по телу и жадно задерживается на голых ногах и бёдрах, едва прикрытых его же футболкой. А мои глаза впиваются в рельефные мышцы, увитые узорами татуировок. И мне хочется не только смотреть, но и коснуться их. Почувствовать.
— Спокойной ночи, Рыжик, — сипит Марк, а его кадык нервно дёргается вниз.
Я останавливаюсь напротив, а потом, не думая, просто проскальзываю вперёд к нему. Перегнувшись через спинку дивана, быстро и невинно целую застывшего Марка в губы:
— Спокойной ночи.
И больше не задерживаюсь рядом и секунды. Через мгновение я уже скрываю своё смущение под пледом на его кровати.
И где бы мне найти такое нужное самообладание? Простыни, подушка… Здесь каждый миллиметр пахнет Марком. И одного запаха мне уже мало. Чувствую себя принцессой на горошине, когда, под шум воды в ванной, пытаюсь как можно скорее провалиться в сон.
Потому что меня знобит. Не могу унять это чувство, даже когда квартира погружается в тишину и темноту. Громов, как и обещал, разместился на диване.
— Марк, а где кот? — неожиданно вспоминаю белоснежного британца. И что-то мной не было замечено ни единого намека на его присутствие.
— А Плюш живёт у отца в доме, — тихо посмеивается Громов. — Понравился?
