– Лейтенант, – сквозь грохот танкового двигателя крикнул майор, – давай возвращайся, у нас еще один бэтэр сдох. Надо его зацепить и притащить в пункт конечной дислокации.
– А как же я вас найду? У меня же карты нет! – Щербаков вопросительно смотрел в красное от солнца лицо Бельского.
– Да не ссы, тут одна дорога, а до пункта сбора километров пять всего осталось, давай быстрей, пока не стемнело!
Танк развернулся, нагребая гусеницами бугры белого песка, и полетел в обратную сторону. Через пару километров лейтенант заметил БТР с открытыми люками над силовым отделением. На БТРе копошились две фигуры, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся механиком-водителем и контрактником лет тридцати.
«Слава Богу! – закричал контрактник. – Думал кирдык нам. Давай цепляй, тут геморроя много».
Наученный дагестанским опытом, Щербаков сразу приказал цеплять БТР не за крюки, а через лючок выхода лебедки. Солнце быстро садилось, когда маленькая колонна выдвинулась догонять батальон. Александр вглядывался в колею, оставленную недавно прошедшей здесь техникой, с тревогой поглядывая, как стремительно закатывалось за горизонт багровое солнце. В густеющих сумерках они подъехали к дорожной развилке.
«Обух, тормози!» – крикнул механику Щербаков. Танк, качнув пушкой, остановился. Лейтенант спрыгнул на остывающий песок, глядя то на одну, то на другую дорогу, расходящиеся в разные стороны.
– Куда дальше? – крикнул контрактник, высунувшись из командирского люка БТРа.
– Да хрен его знает. У меня карты нет, а Бельский сказал, тут одна дорога, – лейтенант растерянно смотрел по сторонам.
– Одна дорога? Щас мы к вахам как приедем! Бля, куда поворачивать?
Сашка опустился на колени и, словно индеец-следопыт, стал внимательно рассматривать колеи обеих дорог. В сумерках он едва разглядел, что одна колея, уходившая направо, полузасыпана песком, по второй, видимо, совсем недавно проходила тяжелая техника – песок еще не совсем успел замести отпечатки шин большегрузов и гусениц.
– Налево поедем, скорее всего, эта дорога, – махнул в сторону уходящей на юг дороги Щербаков.
– Может ну его нафиг, до утра подождем? – засомневался "контрабас".
– До утра мы их совсем потеряем – следы песок заметёт, а они, может, утром дальше куда стартанут. Поехали! – лейтенант вскарабкался на башню и запрыгнул в люк. – Толян, налево давай, – скомандовал он.
Танк в сгустившейся темноте продирался сквозь барханы по узкой дороге, периодически останавливаясь на перекрестках. Щербаков, не забывая прихватить автомат, спрыгивал с брони, в свете фар пытаясь разглядеть, куда повернули следы проходившей здесь около часа назад колонны. Иногда следы разветвлялись на обе дороги, и танк поворачивал туда, где, по мнению лейтенанта, следы выглядели глубже и свежее. Вокруг темнота, лишь черное небо с россыпью звезд над головой да мелькающий среди рваных облаков край луны. «Может, не туда свернули, – пробегала порой мысль, – нет, вроде, всё правильно. Вот Бельский сука – "одна дорога здесь", да их тут десятки!»
Вдруг впереди взвилась зеленая ракета, высветив высокие деревья, невесть как оказавшиеся посреди степи. «Стой! – заорал Щербаков, приказывая механику остановиться. – Выключай фары!» Александр щелкнул тумблер фары-луны, включил прибор ночного видения на командирском прицеле. В черно-зеленом свете прибора он разглядел дорогу, перегороженную шлагбаумом, и стоящий возле неё БТР со знакомым бортовым номером. Возле него залегли несколько солдат. «Свои, блин!» – Щербаков нащупал привязанный в глубине башни СПШ заранее заряженный сигнальным патроном. Выглянув наполовину из люка, он в ответ выстрелил в небо, окрасив песок в зеленый цвет: «Обухов, включи фары и давай потихоньку вперед. Это наши».
