– Сорванец! – я бросился к ним, но было слишком поздно.
Тёмная поверхность портала пошла рябью, и за ней появились очертания Собора. Я видел, как Сорванец упал на шахматную плитку и остался лежать без движения; тонкая струйка крови сбегала по его лицу. А вокруг него скакала белоснежная козочка. Она бодала его маленькими рожками, но мальчишка не шевелился.
– Пожалуйста, не дай ему пропасть, – обратился я к Собору.
Тело мальчика и козочку окутал туман, и через миг от них не осталось и следа.
– Спасибо, – прошептал я.
Как жаль, что моя признательность не могла вернуть его к жизни.
За окном из-за туч показался серебряный месяц. Его лучи прочертили дорожку от окна ресторана до портала.
Я понял намёк – Собор призывал меня обратно.
Всего один шаг вперёд, и меня окутал промозглый туман. Исчезла Башня и город вокруг неё, но через мгновение его сменили знакомые очертания Собора.
Пожар уже закончился, и сквозь дыры в кровле на пол лился лунный свет. Над плитами стелился сероватый дымок.
Я посмотрел на свои руки, но не увидел их. Моего тела больше не было.
Я устремился вверх. Сквозь кровлю, вдоль каменной кладки на вершину колокольни. Оттуда был виден весь Собор и запертые в нём демоны. Горгульи и химеры вернулись на постаменты, будто никогда с них не сходили. Всё снова было в порядке, разве что кровля требовала срочного ремонта. Но это была работа для обычных людей, не для меня.
Глухой звон колокола раздался над Собором.
Два жрала притаились среди острых камней, выслеживая жертву. Их уши стояли торчком, а взгляды были направлены в сторону. Внимание хищников целиком и полностью занимало нечто, лежащее чуть поодаль, и для меня невидимое.
Я подкрадывался, позволяя пеплу мягко скользить меж ступней. В последний миг один из жралов что-то услышал и обернулся, но было поздно. Я схватил его за голову и треснул им другого жрала, отчего тот потерял сознание. Однако первый хищник оказался выносливее. Извернувшись, он успел зацепить меня. В бешенстве я проломил ему голову и, оттолкнув, добил во второго жрала.
Лишь после этого я осмотрел свою рану.
Большинство здешних хищников опасны не только остротой когтей. Оставленные ими порезы, если вовремя не прижечь, воспаляются и загнивают. Затем ослабевшую жертву ищут по запаху. Коготь жрала не смог пробить ороговевшую кожу, а значит, не стоило и волноваться.
Теперь я мог рассмотреть то, за чем охотилась пара тварей – закутанное в паутину тело. Оно не двигалось, но и крови вокруг видно не было.
Значит, это была ловушка. Осталось понять, какая?
Вряд ли рядом притаилась ещё одна засада: до ближайших стоячих камней было три больших прыжка, а в шипастую кучу, разившую запахом крови, не рискнул бы забраться даже я, не смотря на прочные наросты по всему телу.
Значит, существо нападёт, когда я подойду ближе.
Притвориться мёртвым – любимая тактика восьминогов. Она срабатывала с жадными до падали жралами, но не со мной. Впрочем, их вонь и без того отбивала всякое желание на них охотиться.
Я обогнул неподвижное существо. Оно явно не было восьминогом и скорее напоминало меня самого, но сильно исхудавшего и без единого рогового нароста. Казалось, что паутина, обмотанная вокруг бледного словно у пещерных червей тела, – это всё, что его защищает.
Неожиданно существо пошевелилось. Я отпрыгнул и приготовился атаковать, но существо больше не двигалось. Оно даже не открыло глаз. Так и лежало, раскинув тонкие руки, на которых не было когтей.
