– Добрый день, ваше сиятельство, – произнес он, склонив свое коротенькое туловище, которое венчала круглая лысеющая голова, в вежливом поклоне. – Чрезвычайно рад видеть вас. Позвольте представиться: Йозеф Гольдман. Я не только партнер и доверенное лицо господина Лурье, но и его племянник, поэтому можете изложить мне свое дело так, будто бы перед вами был он сам, – Гольдман сладко улыбнулся и продолжил: – Впрочем, негоже вести серьезный разговор стоя. Позвольте предложить вам сесть. Желаете кофе?
– Нет, спасибо, – коротко ответила Полина, занимая предложенное ей кресло.
Она подумала, что своей чуть суетливой услужливостью, мелкими частыми движениями и доходящей до приторности сладостью в голосе Гольдман напоминает ей Кнунянца.
– Итак, что привело вас ко мне? – спросил банкир, усаживаясь напротив.
Вместо ответа Полина протянула ему письмо Саркиса Петровича. Гольдман внимательно прочитал послание. Закончив, он поднял на гостью взгляд, полный еще большего умиления.
– Господин Кнунянц – очень достойный человек, – горячо уверил он Полину, словно пытаясь развеять ее сомнения в том, сколь замечательной личностью является ростовщик. – Мы не раз имели с ним дело, и, смею уверить, о более надежном партнере нельзя и мечтать. Он пишет, что многим обязан вам, что находится в неоплатном долгу перед вами…
– Я разыскиваю мужа, – перебила его Полина.
– Да, да, – закивал Гольдман. – Кнунянц пишет об этом, и Йохан, наш служащий, вы его видели, сказал мне…
– Вы можете помочь мне?
– Гм… Мы действительно получаем письма на имя графа и деньги, которые раз в месяц переводят в нашу контору с его счета в… Впрочем, это не столь важно… Да, мсье Абросимов – наш клиент, но… э-э…
– Банковская тайна?
– Да… То есть нет… Вернее, и это тоже…
– Господин Гольдман, вы можете выражаться яснее?
– О! Простите великодушно, я вовсе не собирался запутывать вас. Просто… Просто дело в том, что никто здесь не видел графа. С ним встречался мой дядя в Лондоне и то всего лишь один раз. Было договорено, что ежемесячно к нам за деньгами и письмами на имя их сиятельства будет приходить доверенное лицо мсье Абросимова, этому человеку мы по предъявлении письма графа с его подписью должны выдавать все, о чем говорилось. Нам никогда не был известен точный адрес их сиятельства, хотя первые полгода, что он жил во Фландрии, это не составляло большого секрета. За деньгами и письмами приезжал его управляющий Пит, со слов которого мы узнали, что мсье Абросимов живет в окрестностях города, в нескольких лье от Сент-Амантсберга. Но… Сейчас его там нет, а Пит больше не является к нам.
– И что же случилось? – порывисто спросила Полина, в голосе которой слышалось беспокойство.
– Толком никто ничего не знает. Даже полиция. Здесь об этом ходило много слухов. Темная история. Утром приходящая служанка обнаружила в доме связанного Пита, о котором я вам говорил, и труп неизвестного мужчины на полу. Она вызвала полицейских. Начальник криминальной полиции сказал мне – вы же понимаете интерес нашего банка к этому делу – так вот, он сообщил, что связан был не только Пит, там был еще один человек, которому удалось освободиться – на полу валялась веревка… Почему он не стал освобождать управляющего? Вот загадка. По-видимому, они не были заодно.
– А этого вашего Пита допросили?
– Разумеется. Но это ничего не дало. Он и месяц спустя был настолько перепуган, а ложь его была столь нелепа, что разобраться в чем-либо оказалось совершенно невозможно.
