Две жизни – одно сердце - страница 8

И хотя её присутствие было неожиданным, но очень приятным. Тепло разлилось по груди, согревая не только тело, но и душу.

– Милена? – позвала я хрипло, с трудом сглотнув. Горло саднило после интубационной трубки.

Подруга вздрогнула и мгновенно проснулась. Увидев меня бодрствующей, она преобразилась, и улыбка осветила её лицо.

– Лиана! Наконец-то! Как ты себя чувствуешь? – в её голосе смешались облегчение, радость и тревога.

– Лучше. – прошептала я, облизнув пересохшие губы.

– Хочешь пить? – Милена тут же вскочила, налила воды из графина и, осторожно поддерживая меня за плечи, помогла сделать несколько глотков.

– Спасибо. – сказала я, чувствуя, как прохладная вода смягчает першение в горле. – А ты как здесь оказалась?

– Да вот, случайно проходила мимо… – начала было Милена с вымученной улыбкой, но, заметив мой вопросительный взгляд, махнула рукой. – Ладно, шучу. Твой врач позвонил. Я же у тебя в экстренных контактах, забыла?

– Ох, точно… – я вспомнила, как в самый первый раз подписывала бумаги перед операцией, как в спешке указала подругу как контактное лицо.

– Он сказал, что тебе пересадку сделали… и попросил приехать… чтобы обсудить реабилитацию. – продолжила Милена, в её голосе послышались тревожные нотки. – Как так вообще получилось? Ты же собиралась просто на приём к врачу?

Я подробно рассказала Милене обо всех событиях того невероятного дня: как узнала новости о неэффективности проводимого лечения, о внезапном появлении Артёма Викторова, о его согласии на предложение доктора Робинса. По мере моего рассказа лицо Милены становилось всё более серьёзным, а брови хмурились.

– Значит, какой-то незнакомец отдал тебе сердце своей сестры… просто так? – спросила она, прищурившись, когда я закончила рассказ. В её голосе звучало явное недоверие.

– Это был какой-то сенатор Викторов. Я думаю, он просто… пожалел меня.

В этот момент на лице Милены вспыхнуло узнавание. Она поставила стакан с водой на столик и схватила свой телефон, начав лихорадочно что-то искать. Через несколько минут с победным возгласом повернула экран ко мне.

– Вот он, Артём Викторов, сенатор штата Нью-Йорк! – на фотографии был тот самый мужчина, с жёсткими чертами лица и холодными, пронизывающими глазами.

Милена прочла вслух заголовок статьи:

– «Сенатор Викторов подозревался в убийстве наркоторговца, но дело было закрыто за недостаточностью улик».

Я почувствовала, как по спине пробежал холодок.

Убийство? Неужели этот человек, спасший мне жизнь, способен на такое? Но зачем тогда пожертвовал сердцем сестры ради меня? Что стоит за этим поступком? Хладнокровный расчёт и попытка отвлечь внимание от тёмного прошлого? Или же за маской власти и безжалостности скрывается нечто большее и он просто хотел помочь?

Но в последнее верилось с трудом. В памяти всплыли его глаза, полные льда, его недвусмысленная угроза в адрес доктора Робинса… Внутри всё сжалось от тревоги и смятения. Благодарность, которую я испытывала к нему всего несколько минут назад, теперь боролась со страхом и глубоким недоверием.

– Ты понимаешь, что это значит? – радостно воскликнула подруга, её тёмные глаза сверкали возбуждением.

– Что все политики – грязные и меркантильные люди, которым закон не писан? Что они могут убивать людей и выходить сухими из воды? – фыркнула я, пытаясь скрыть смятение за сарказмом.

– Dios, нет, Лиана! – выругалась Милена, проявляя свою испанскую страсть. – Викторовы – одна из самых богатых семей нашего штата! Этот мужчина – мечта любой женщины! Он даже входит в список самых завидных холостяков Нью-Йорка. И Артём что-то увидел в тебе, раз согласился на такой благородный поступок.