Двенадцать повестей - страница 2
А если уж найду
Мужчину без грехов,
Тотчас ему отдам
Тетрадь своих стихов.
…Кому ж не дал Господь
Таланта и ума —
Пусть избегает хоть
И чтенья, и письма.
Гижмар
Когда рассказ хорош – там зернышко на дне.
Ты зернышко найдешь, а сладко будет мне.
Счастлива та страна, где добрые дела
Творятся дотемна, и ночь у них светла.
Могучи их цари, и тюрьмы там пусты.
Светлы монастыри, а пастыри просты.
Мы знаем много слов, но лучшие – тихи.
И что нам до ослов, не верящих в стихи?
Хочу вам рассказать негромким голоском
Историю одну, добытую тайком.
Бретонцы говорят: в стране забытых фей
Истории лежат, но ты найти умей!
* * *
В то время правил Хель, удачливый король.
При нем – один сеньор. О нем скажу, позволь.
Прекрасный кавалер звался Оридиал —
Семейный человек, придворных идеал.
С супругою своей он проводил часы —
И дал им Бог детей невиданной красы.
На то и есть Бретань, там имя – как удар.
Девчушку звать Ноган, а мальчика Гижмар.
Уж как их любят мать и ласковый отец —
Но время вылетать из гнездышка, птенец!
И юноша идет на службу к королю.
Все юноше идет – как я это люблю! —
Доспехи, стремена, и скачки, и бои…
Вот были времена любимые мои!
И юноша не ждет, что грянет волшебство —
Во Фландрию идет, там яростней всего
В огне далеких стран сражался кавалер…
Но был один изъян: на женщин, например,
Он вовсе не глядел, неясно почему,
И ни одна из них не нравилась ему.
Нет, более того: он избегал любви,
Как будто бы и так носил ее в крови.
Уже чуть-чуть смешон для преданных друзей,
Невинен, отрешен – живет наш ротозей.
Но вот пришел домой. Сестра, отец и мать —
Его наперебой ласкать и обнимать.
Со всеми ровно мил, без радостей иных,
Он целый месяц жил в семье, среди родных.
* * *
Так можно и пропасть без видимых причин.
Но есть иная страсть для подлинных мужчин —
Охота! Наконец созвали егерей,
И мчится наш юнец в лесную глушь скорей.
И нож при нем, и лук, и полчище собак.
И что ж он видит вдруг, плечом раздвинув мрак?
Там на опушке лань стоит, белым-бела.
И олененок с ней. И отступила мгла…
И царственнее всех, так нежно хороши —
Что снимут тяжкий грех с измученной души.
Наш воин, наш герой, наш храбрый юный друг!
Достань скорее свой видавший виды лук.
Да не зови друзей и перестань дрожать.
А белой лани – ей стрелы не избежать.
Спасенья зверю нет. Стрела летит хитро.
Но странный был дуплет – Гижмар пронзен в бедро.
Он сам пустил стрелу – и кровоточит он,
И к своему седлу почти что пригвожден!
Он падает в траву… Пред ним олень лежит,
Во сне иль наяву лепечет и дрожит:
Ты, рыцарь молодой, меня не пощадил.
Я, рыцарь молодой, тебя не пощажу!
Ты думаешь, что ты легонько ранен был?
А я судьбу твою сейчас перескажу.
Ни дикая трава, ни тайный корешок
Не вылечат тебя, кровавый мой дружок.
Заклятья и стихи, врачи наперечет —
Дела твои плохи, и боль не истечет,
Покуда не найдется женщина одна,
Что за тобой пойдет до самого до дна,
До сердцевины сна, до пламени в аду.
Отыщешь – будешь жив. Гижмар сказал: найду.
Оставь меня теперь! – мгновение спустя
Шепнул несчастный зверь, и пало с ним дитя.
* * *
Гижмар с тех самых пор не может кровь унять
И странный приговор старается понять:
Куда ему идти, в каком-таком краю
Искать и обрести кудесницу свою?
И отсылает он, всего в слезах, слугу:
Иди, любезный друг. Я больше не могу.
Я бодрствую во сне – такая точит боль,
Как будто в рану мне все время сыплют соль.
Скачи к моим родным – им сердце не солжет,
Но объясни ты им, что рана смертно жжет…
Похожие книги
