С этими словами она удалилась; а через некоторое время по приходу распространилось утверждение, что было ошибочно полагать, будто леди Константин имеет какое-либо отношение к Суитэну Сент-Кливу или к его планам созерцания звезд. Она просто позволила ему арендовать ее башню для использования в качестве обсерватории и установить на ней некоторые временные приспособления для этой цели.
После этого леди Константин погрузилась в свою прежнюю одинокую жизнь; и благодаря этим оперативным мерам призрак едва появившегося слуха был быстро развеян. Вероятно, он возник в ее собственном жилище и не получил широкого распространения. И все же, несмотря на ее самообладание, то самое северное окно Большого Дома, из которого открывался беспрепятственный вид на верхние десять футов колонны, свидетельствовало, что она довольно часто пристально смотрит оттуда на округлость крыши, которая начала появляться на самом верху. К тем, с кем она вступала в контакт, она иногда обращалась с такими замечаниями: «Как дела у молодого мистера Сент-Клива в его обсерватории? Надеюсь, он установит свои приборы, не повредив колонну, которая так интересна для нас как память о прадедушке моего дорогого мужа – поистине храбром человеке».
Однажды ее управляющий осмелился предложить ей, что, поскольку сэр Блаунт наделил ее полномочиями предоставлять краткосрочную аренду в его отсутствие, ей следует заключить особое соглашение с Суитэном, как между домовладельцем и арендатором, с обязательным пунктом, запрещающим ему забивать гвозди в каменную кладку такого исторического памятника. Она ответила, что не хочет быть суровой к последнему представителю столь давних и уважаемых прихожан, какой была семья матери Сент-Клива, и такой почтенной семьи, как семья его отца; так что управляющему нужно будет только присматривать за действиями мистера Сент-Клива.
Далее, когда в Большой Дом пришло письмо от оптики «Хилтон и Пимм» с информацией о том, что экваториал готов и упакован, и что с ним будет послан человек для его установки, она ответила этой фирме, что их письмо должно было быть адресовано мистеру Сент-Кливу, местному астроному, от имени которого она наводила справки; что она больше не имеет к этому никакого отношения; что именно он получит инструмент и оплатит счет, причем последнее она гарантирует.
Вскоре леди Константин имела удовольствие лицезреть повозку, нагруженную упаковочными ящиками, двигавшуюся через поле к колонне; а несколько дней спустя Суитэн, ни разу не заходивший в Большой Дом после того ланча, встретил ее на дорожке, которая, как он знал, была одним из мест ее прогулок.
– Экваториал установлен: дело сделано, а человека и след простыл, – сказал он, наполовину сомневаясь в правильности своих слов, поскольку приказание не признавать ее посредничества или покровительства все еще озадачивало его. – Я бы со всем уважением очень хотел, чтобы вы пришли и посмотрели на все, леди Константин.
– Я бы предпочла не делать этого; я не могу.
– Сатурн прекрасен; Юпитер просто великолепен; я вижу двойные звезды во Льве и в Деве, где раньше я видел только одиночные. Это все, что мне требовалось, чтобы начать действовать!
– Я приду. Но… вам не нужно ничего говорить о моем визите. Я не могу прийти сегодня вечером, но я приду как-нибудь на неделе. Но только один раз, чтобы попробовать инструмент. После этого вы должны быть довольны тем, что продолжаете свои занятия в одиночестве.
