Двоедушница - страница 37



– Расплачиваться-то чем собираешься?

Арсеника вздрогнула, как раньше, когда он ее ударил. Кровь прилила к лицу, в ушах зашумело. До боли стиснув зубы и сжав ладони в кулаки, она сделала вид, что пристально рассматривает что-то за окном, а сама едва сдерживала слезы.

Может ли считаться платой то, что он и так уже получил?..

– У меня ничего нет, – сказала она сипло.

– Знаю. Поэтому и спрашиваю.

Нужно было встать и уйти. Вот прямо сейчас, смахнув рукавом со стола несколько его бесценных микросхем. Молча одеться в прихожей, спуститься вниз, с каждым шагом все крепче забывая дорогу обратно, чтобы в конце концов, оказавшись на улице, не суметь вспомнить ее совсем. А дальше брести наугад, задыхаясь от ветра. Глотать стылый воздух и смотреть на чужие окна, за которыми дышат в подушки чужие жизни. Нестерпимо далекие, сонные, теплые – и чужие.

Но она не ушла, потому что не умела бродить в темноте наугад. Ей нужен был кто-то, кто вел бы ее за руку.

– Оставайся. Постель здесь всего одна. Хотя тебя это смущать не должно.

И, помешав ей произнести слова благодарности, Дев тяжело закашлялся.

Весь остаток вечера они почти не разговаривали. Изредка обменивались просьбами что-нибудь подать или принести. В молчании поужинали заказанной пиццей и допили вино. Приняв душ, Арсеника попросила что-нибудь из одежды. Дев достал из сумки и протянул ей черную футболку – слишком короткую, чтобы расхаживать в ней по квартире. Переодевшись, Арсеника сразу же юркнула под одеяло и сжалась на краю надувного матраса. Дев погасил свет, зато включил телевизор. Очередная кровавая видеоигра с рычащими монстрами и грохотом выстрелов. Щелканье кнопок, мерцающий свет экрана. Арсеника постеснялась сказать, что все это ей мешает. Лежала с закрытыми глазами и надеялась заснуть раньше, чем он окажется рядом, но сон все не шел, и, когда она почти собралась с духом в этом признаться, Дев отложил в сторону консоль видеоприставки и вышел из комнаты. Арсеника потихоньку встала, нащупала пульт и убавила громкость звука до минимума.

В кухне брякнуло и зазвенело. Она замерла с широко раскрытыми глазами, прислушалась, но звук не повторялся. Только дверца кухонного шкафа хлопнула слишком громко, затем еще раз, и еще. Словно Дев что-то искал, но делал это очень… неаккуратно.

Арсеника вышла в прихожую, нащупала рукой стену и пошла в сторону кухни, быстро моргая, чтобы глаза поскорей привыкли к темноте.

Дев стоял напротив окна в странной позе – с опущенной головой и вытянутыми перед собой руками. Подойдя чуть ближе, она скорее догадалась, чем увидела – нож. Дев держал его так, словно собирался зарезаться.

– Не надо.

Было слишком темно, чтобы различить выражение его лица.

– Не надо, – повторила Арсеника и приблизилась еще на шаг. Дев казался спокойным, даже равнодушным. – Отдай это мне.

Она протянула руку ладонью вверх, почти коснувшись его сцепленных пальцев, и почувствовала, что они начинают разжиматься, ослабляя хватку.

– Я возьму, ладно?

Арсеника подхватила нож за пластиковую рукоятку и отшвырнула в сторону. Дев продолжал стоять напротив, покачиваясь, и смотрел куда-то поверх ее плеча.

– Зачем ты так?

– Он меня попросил…

– Кто он?

Арсеника шептала, Дев говорил в полный голос. Не кричал, не истерил и не бил посуду, но все равно выглядел безумным. То, как он говорил, и смысл его слов принадлежали сумасшедшему.

– Вон тот. – Слабый кивок в сторону стола, за которым никто не сидел. – Сказал, чтобы я взял нож, лег в гроб… – рассеянный взгляд на пустое пространство пола возле холодильника, – …и убил себя. Ты что, не видишь?