Тут на телефон приходит сообщение от того
самого второго номера якобы Алексея: «Ты где? Сколько можно ждать?».
И в этот момент мой страх сменяется злостью.
Жму на вызов, но мне не отвечают, а потом сбрасывают.
«Ты не Алексей! Снежана, да? Что за цирк
ты устроила?! Я была под часами, видела твоего друга в черной толстовке. И
теперь я иду в полицию!», – быстро строчу и жму на кнопку, чтобы отправить
сообщение.
Через несколько секунд в дверь перестают
звонить, моя фантазия может принять желаемое за действительное, но я почти
уверена в том, что слышу, как кто–то торопливо спускается вниз по лестнице.
«Что за бред? Голову припекло, или гормоны
шалят? Короче, жду десять минут, иначе не будет никаких денег на аборт», –
прилетает ответное сообщение.
Супруге Власова сколько лет? У нее есть
пятилетний ребенок, значит, минимум на год–два старше меня, а ведет себя словно
глупая малолетка.
Нет, это точно не родители с чьей–либо
стороны, я искренне верю в то, что не могут люди, хорошо зарабатывающие, быть
такими глупыми.
«Мне твой муженек уже заплатил, но не на
аборт, он жаждет бросить тебя и воспитывать со мной наших деточек. Не верит,
что пацан от него, ты, говорит, нагуляла», – пишу очередное сообщение, жму на
отправку, а потом ругаю себя на чем свет стоит.
Не знаю, насколько глупо и по малолетнему
ведет себя Снежана, да только я недалеко от нее ушла.
«Ах ты ж! Не хотела по–хорошему! Пеняй на
себя! Полицейские все равно не поверят в твою историю!» – приходит, судя по
всему, финальное послание.
Смотрю на него несколько секунд, а потом
киваю сама себе.
– Что ж, по крайней мере, я узнала, что
это была Снежана, и что парень в толстовке от нее, – бормочу, глядя сквозь
телефон.
Больше я ничего ненормальной женушке не
пишу, как и она мне. В одном Снежана права, ни один полицейский не проникнется
моим рассказом. Максимум припишут парня в толстовке к уличным воришкам, не зря
ведь он вышел вместе с толпой из автобуса. Как раз выбирал себе жертву, а
подвернулась я.
И не станет для них аргументом его
прогулка вслед за мной. Куча народа шло в ту же сторону, всех подозревать в дурном
умысле?
А из окна я и вовсе могла видеть не того
парня, а похожего. Толстовки с темными очками носят пачками, они не
эксклюзивны.
И даже последнее сообщение Снежаны не
заставит полицейских проникнуться ко мне сочувствием. Она написала «не хотела
по–хорошему» и «пеняй на себя», но эти эмоциональные выражения можно трактовать
как угодно. В любом случае в тексте нет конкретного «парень в толстовке от
меня» или «он должен был»…
Кстати, а что он должен был? Убить?
Пырнуть в живот, вызвав принудительный аборт? Попасть в печень? Или просто
оцарапать дабы напугать… Или отравить?
Любовь к прочтению криминальных новостей
дает о себе знать. У меня в голове за секунду проносится столько вариантов, что
дурно становится.
Одно ясно точно, Власов женат на
ненормальной. Психи опасны сами по себе, а когда они с деньгами и связями, то
вообще пиши–пропало. В этот раз она обратилась к какому–то дилетанту, по нему
было видно, сам растерялся, не зная, как быть, когда я неожиданно упала. Но
ведь ничего не помешает Снежане довести дело до конца, обратившись к кому–то более
компетентному.
Липкий ужас снова охватывает всю меня,
неприятно цепляясь где–то в уровне низа спины и медленно поднимаясь по
позвонкам все выше и выше, постепенно завоевывая территории моего организма.
Судорожно всхлипываю, пытаясь глубоко вдохнуть…
