— Главное — Дамир должен остаться жив. Я частенько жалею, что отпустил его учиться в академию… Считаешь, не зря?
— Нет, Вел. Он останется жив. Я обещаю.
Император кивнул, а потом вдруг улыбнулся, вспомнив их последний разговор с наследником.
— Знаешь, зачем Дамир тогда приходил? Я-то думал, он что-то выяснил, а он… он просто хотел защитить Шайну. Просил меня её не обижать.
Эмирин негромко засмеялась.
— У меня появилось ощущение, что я какое-то чудовище, пожирающее девочек. Дамир пришёл ко мне, почти к войне приготовившись, и я не понимаю… Разве я такой ужасный? Да, когда-то я обидел Триш, но это было очень давно и Дамир понятия не имеет о той истории…
— Вел… — она выпрямилась в кресле, поймала его взгляд и продолжила: — Он просто не понимает тебя. И от этого он растерялся. Дамир всё-таки ещё очень молод, не забывай об этом.
Император усмехнулся.
— Да… Наверное, ты права. В его возрасте у меня совсем не было мозгов. И ответственности такой тоже… Я слишком строг к Дамиру, да?
Эмирин не стала отвечать, просто чуть наклонила голову и хитро улыбнулась.
— А ты, Эм… Ты не будешь просить меня не обижать Шайну? Я давно жду этой просьбы… Но ты молчишь.
— Нет, Вел, я не буду просить тебя об этом. Я и так знаю, что ты её не обидишь. Ты же не чудовище, — сказала ректор академии магии, подмигивая внезапно развеселившемуся императору.
*
Чуть позже, возвращаясь из зала совещаний, где Велдон принимал главу Тайной службы, а затем и Эмирин, он вновь вернулся мыслями к Шайне.
Значит, Коул… Императору почему-то стало неприятно, когда он подумал, что она водила его в бордель, в котором выросла. Глупое чувство, похожее на собственничество и ревность — он никогда не страдал ничем подобным. Но мало того — к этому чувству примешивалась ещё и зависть. Велдон завидовал Коулу. Он может ездить с Шайной по городу, сможет и ухаживать за ней, если захочет. А сам он способен только сидеть в библиотеке и, притворяясь её хранителем, помогать девочке с учёбой.
Что ж, Коул — хорошая партия для Шайны. Даже, можно сказать, лучшая. Второй наследник Повелителя, как-никак.
Император наконец достиг своих покоев и, оставив стражу за дверями, вошёл внутрь. Пересёк небольшую гостиную и направился в спальню, но застыл на её пороге.
На кровати, в развязанном платье, спущенном с одного плеча, сидела графиня Лизель — одна из придворных дам принцессы Даниты. Велдон несколько раз приятно проводил с ней время — графиня была молода, умна и очень красива. Светловолосая и голубоглазая, с белой кожей. Его бесило только одно — Лизель старательно пыталась во всем скопировать Эмирин, и это частенько раздражало.
Многие придворные дамы пытались сыграть на любви императора к ректору академии. Об этом его чувстве, разумеется, никто не знал точно, но все догадывались, ведь оно существовало слишком давно. В то время Велдон ещё не умел скрывать эти самые чувства, поэтому слухи ходили... и многие помнили о них до сих пор.
Поэтому теперь одни придворные дамы красили волосы и меняли цвет глаз, другие начинали носить белые платья и ходить босиком, третьи копировали жесты и улыбку. Велдону было смешно. На самом деле ему было безразлично, блондинка рядом с ним или брюнетка — женщин он делил совсем по другим признакам.
Одни женщины — такие, как графиня Лизель, — были хороши для постельных развлечений. Преимущественно одноразовых.
С другими было интересно разговаривать и вообще дружить. Такой была Роза Тарс.
