Любопытно, что Андрей Дмитриевич здесь приписал Владимиру Георгиевичу Деканозову, действительно расстрелянному вместе с Берией, честь быть его заместителем в НКВД, чего в действительности не было. Деканозов был заместителем наркома иностранных дел, т. е. Молотова, а арестован был, будучи министром внутренних дел Грузии. Самое же интересное то, что Сахаров не Берию, а Деканозова сделал похотливым котом-насильником (народная молва эту роль обычно отводит Берии). Лаврентий же Павлович у «отца советской водородной бомбы» выглядит всего лишь человеком, злоупотребляющим высоким служебным положением с целью принуждения к сожительству приглянувшихся ему девушек и молодых женщин. При этом, однако, его гнусность усиливается совращением несовершеннолетней, которая от отчаяния кончает с собой.
Тут надо оговориться. Во время следствия 1953 года обвинения в изнасилованиях, принуждении к сожительству и совращении несовершеннолетних предъявляли только Берии. Деканозова чаша сия миновала, что, впрочем, было для него слабым утешением. Но вот насчет того, что кто-то из школьниц, ставших жертвой бериевской похоти, наложил на себя руки, никаких сведений нет. Поэтому очень трудно сказать, что именно из того, что говорили и писали, в том числе и во время следствия, о связях Лаврентия Павловича с женщинами, соответствует истине. Хотя монахом Берия, безусловно, не был.
Только с началом горбачевской перестройки в оценке Берии возникла некая неоднозначность. Начали постепенно открываться архивы, публиковаться более или менее откровенные директивы той эпохи. И выяснилось, что Берия после смерти Сталина стал инициатором реабилитации тех, кто был арестован по «делу врачей» и по некоторым другим громким делам, возникшим в послевоенные годы. Лаврентий Павлович также предлагал объединение Германии, ради которого готов был пожертвовать социализмом в ГДР, нормализовать отношения с Югославией, выступал за заключение перемирия в Корее. Он настаивал на предоставлении большей самостоятельности союзным республикам, на повышении роли национальных кадров и языков. Берия добился закрытия ряда грандиозных, но заведомо нерентабельных и сомнительных в экологическом отношении строек. И он же ратовал за отмену прописки и успел почти вдвое уменьшить лагерное население за счет широкой амнистии. И еще Лаврентий Павлович отстаивал совсем уж революционное – перенос центра власти из партийных органов в советские. Словом, Берия оказался предтечей того, что в той или иной мере стало осуществляться при Горбачеве! Впору было удивиться и задуматься! Но горбачевская перестройка очень быстро закончилась крахом СССР и коммунистического правления, хотя и пощадила инициатора перемен. Бериевская же перестройка привела только к скорой гибели своего творца.
Уже в 90-е годы были опубликованы мемуары сына Лаврентия Берии Серго и последнего уцелевшего бериевца – генерал-лейтенанта госбезопасности Павла Анатольевича Судоплатова, осужденного по делу о мнимом бериевском заговоре. В этих книгах, особенно, что естественно, в сочинении сына, Лаврентий Павлович предстает почти что рыцарем без страха и упрека. Но такого Берию наше общество тоже не приняло. Уж слишком хорошо было известно, что за Берией – не только добрые дела, вроде освобождения из заключения тех, кого не успели расстрелять при Ежове, но и самые настоящие преступления, вроде Катыни. Хотя именно вся правда о Катыни, сказанная только в 1993 году, показала, что к расстрелу польских офицеров и гражданских «социально чуждых» лиц причастен не только и даже не столько Берия – исполнитель, но и практически все тогдашнее Политбюро во главе со Сталиным, принявшее принципиальное решение о казни.
