И это хорошо. В том смысле, что с большой тюрьмы так легко не сбежишь. Там и охраны побольше, и порядок пожестче.
За первой дверью ничего… Даже не заперто. И вторая камера пустая. И третья… Один я что ли тут… нарушитель средневековой законности? Или пан Юзеф так скор на расправу, что зеки долго не засиживаются? Пусто… Пусто… И опять пу… Э, нет. Закрыто! А зачем закрывать пустое помещение? Ключи жутко гремят, но это не страшно. Даже, если кто-то услышит, то тюремщики ж не летучие мыши, чтобы бесшумно передвигаться. Будь я начкаром, тишина бы быстрее насторожила, чем бряцанье и скрип дверей.
— Есть кто живой? — спрашиваю, не входя внутрь. Откуда мне знать, может за дверью такой же как я, с ломиком наперевес притаился?
Камера отвечает едва слышным хриплым стоном из дальнего угла.
Угу… Входить? Паранойя аж на дыбы встала. Ладно. Не поленился, вернулся к факелу, вынул из держателя.
Колышущийся свет пламени оббежал крохотную комнатушку. Сырые, голые стены и кучка тряпья в углу. Из него и доносится стон.
Подошел ближе, подсветил. М-да. Тот самый случай, когда в могилу краше кладут. Скелет обтянутый рыхлой, синюшней кожей. А глаза ввалились так, что если б не отражали пламя, решил бы — глазницы пустые. Черт… Вот бы поглядели на бедолагу умники, считающие что пожизненное заключение лучше, чем смертная казнь. Нет уж. Казнь, пусть даже мучительная — это точка, избавление. А год из года заживо гнить, сходя с ума от безнадежности и воспоминаний…
— Ты кто? — шепот едва слышен. Факел и то громче потрескивает.
— Такой же узник, как и ты. Только более везучий. Погоди, сейчас сниму кандалы. Идти сможешь?
(Внимание! Действие невозможно! Чтобы присоединить персонаж в группу, необходим навык «Лидерство»)
Быстрый взгляд на статы перса, позволили убедиться, что ничего подобного у Максима нет. Умирающий тут же это и подтвердил.
— Не надо… — голос чуточку окреп. — Я уже там… На свободе. А если исполнишь просьбу, то смогу уйти с легкой душой.
Я даже возражать не стал. И в самом деле не жилец. Последняя стадия дистрофии. Когда организм от затяжного голода начинает поедать сам себя. Как у узников концлагерей или нынешних девчонок, изображающих на подиумах вешалки для одежды. Даже в реале не в каждой клинике вытащат.
— Сделаю. Говори…
Куча тряпья зашевелилась и ко мне протянулась, худая, как мощи, рука.
— Возьми кольцо. Отдай любому купцу и скажи: «Убийца Мордехай».
(Внимание! Предложено задание «Последняя воля». Награда + 10 к торговле. Срок — двое суток. Штраф за невыполнение — падение репутации с купеческим сословием. Принять?)
Странные условия для такого простенького квеста. Посмотрел на колечко. Ага… Проверка на вшивость. Колечко добавляет по 3 очка всем характеристикам. На старте очень неплохая вещица. Отсюда и срок минимальный, чтоб не зажилил.
Блин. А если я не найду за это время купца, тогда как? Вот сунусь за двери, а там меня уже ждут один с топором и двое с носилками? Цап-царап и обратно на нары. Доказывай потом, что не крыса.
Вот это я и попытался объяснить доходяге. Другими словами, но близко по смыслу. Что, мол, готов помочь, но бывают стечения обстоятельств непреодолимой силы.
Услышав мои сомнения, умирающий затих надолго. Я даже, решил — навсегда. Наклонился, пощупал пульс. Едва-едва, но стучит… Не понял? Алле, гараж? Я сам с собой разговаривал?
Этого я не сказал, подумал. Но ответ получил. Глаза бедолаги открылись, и он явно не своим, каким-то деревянным голосом довольно громко произнес.
