самосохранения, а пока… пока всё сводится к их бесконечным нападениям и с последующей неминучей гибелью от Избы.
– Ин-стинкт. – Повторил Илья по слогам. – Ну-ну.
Тут Изба покачнулась, пол и потолок вздрогнули, по стенам пробежали какие-то светящиеся тени.
– И, опять же, не волнуйтесь. – Успокоил Илью Колдун. – Всего-навсего прямое попадание. Сейчас всё успокоится.
Действительно: снаружи кто-то заорал дурным голосом, после чего всё стихло совершенно.
– Финита ля. – Навислав подошёл к стене и погладил её ладошкой. – Спасибо вам, Изба-Матушка. Вечером я вас, родимая, подключу к Верхней Сфере: потешите душеньку Наисвежайшим Потоком Чистой Подпитки.
Изба в ответ заурчала, как урчит котик, если его почесать за ушком.
– Но – к столу, Илья Иванович! К столу!
Навислав несколько суетливо забегал по Избе, собирая необходимые для правильного чаепития причиндалы.
– Варенье малиновое у меня в этом году просто удивительное! Такая малина, поверьте мне, вызревает один раз в сто лет, да и то – нужно ещё рецепт варки знать особенный, иначе, ну ни за что не получится такой консистенции и вкуса…
4. Чай с малиной и разговором
– — – — – — – — – — – — – —
Надо полагать, что если у человека разумного нет желания нравиться, то у него вообще нет никаких желаний, ибо он не может не знать, что без этого он ничего не добьется.
Филипп Честерфилд
– — – — – — – — – — – — – —
Теперь Илья мог, наконец-то, и оглядеться толком.
Внутри Изба оказалось вовсе не Избой, а пустым местом.
В самом прямом смысле пустым, ибо не было ни на стенах, ни в самой горнице вообще ни-че-го.
Где, к примеру, сундуки?
Где скрыня?
Куда ж одёжу складать, где молодухе приданое копить?
А лавки?
Как же без них?
Сидеть на чём, ежели ни одной нету: ни долгой лавки, ни короткой, ни пороговой, ни кутной подле печи, вёдра с водой ставить, где посуду держать, горшки-кринки, миски-ложки, чашки-ножики?
Впрочем, самой печи Илья тоже не увидел.
Чему, кстати, поразился без меры.
И как тут не поразиться, если без печи Ильюха Избы представить не мог вовсе.
Но Илья не подал виду, что удивлён зело.
Наоборот, изобразил на челе равнодушно-привычное выражение: дескать, чего там – бывали и в куда, как более странных жилищах, лицезрели и куда как более волшебные обиталища!
Потом, впрочем, средь пустой Избы по велению Навислава явился сам собою стол, а при столе – то, на чём сидеть можно, а на столе – всё, что для чаёвничания полагается, чин чином.
И чай оказался хорош, и варенье – не соврал Колдун! – выше всяких похвал.
– Рад нашему знакомству. – Рёк Навислав, когда Илья к столу сел и за чай принялся. – Представляться, думаю, лишнее. Вы, насколько я понимаю, меня убивать пришли? Зря. Вас, Илья Иванович, ввели в заблуждение. Я безобиден, и никакой угрозы никому не представляю, тем более, вам.
– А Череп? – Сурово спросил Илья, возложив руку на рукоять меча, хотя, в другой руке продолжал держать удивительно тонкой работы чашку, украшенную по округлым бокам крупными разноцветными цветами. – Тоже, скажешь, безобидна игрушка?
– Нет. – Навислав тяжело вздохнул и развел руками. – Видите ли, при любом Колдовстве выделяется огромное количество энергий самого разного вида. В свой Череп Запасной я сознательно собрал негативные остаточные явления Магии. Так сказать, Злые, решив их изолировать, а, собрав, удалил, спрятал, и доступ к ним закрыл, как мне казалось, максимально надёжно.
